Голубые дороги
Шрифт:
Организуя выполнение приказа, полковник Губенко летает по гарнизонам, учит командиров, выступает перед личным составом. Он говорит о значении высокой боевой готовности, умении правильно построить атаку, рассказывает о своих товарищах, о таране… Особое внимание он уделяет работе с полковниками Фалалеевым, Белецким. Им нужна самостоятельность в принятии решений, умение действовать изолированно. Это обязательное требование военного времени.
…Незаметно подбиралась зима. Погода установилась ясная. Полки получили возможность продолжать
В один из таких дней полковник Губенко прилетел на своем «И-16», поблагодарил механика и направился в штаб.
Дежурный представился как-то вяло, небрежно, с заспанными то ли больными глазами. Хотел остановиться, сделать внушение, но передумал, решил поговорить с Худяковым. Начальник авиатыла майор Худяков нравился ему подтянутостью, исполнительностью, особой командирской корректностью.
Полковник Губенко снял реглан с меховой подстежкой, наскоро пригладил волосы, хотел войти, но двери неожиданно отворились.
— Сергей Александрович, — радостно приветствовал Худякова Губенко, — а я к вам.
Худяков никак не реагировал на шутку, чем немало удивил его.
Печальное лицо Худякова озадачило Антона.
— Товарищ полковник. Только что получено сообщение… Погиб Валерий Павлович… Погиб Чкалов…
Когда Худяков справился с собой и поднял глаза, Губенко уже не было. Губенко был у командующего.
— Я хорошо понимаю вас, — говорил комдив, — пожалуйста, поезжайте, но самолет дать не могу.
— Почему?
— Антон Алексеевич, поймите меня, мы несем ответственность за вас. Вы предельно взволнованы. В таком состоянии за рулем автомашины опасно быть, а в кабине самолета… Поезжайте поездом… постарайтесь взять себя в руки… утром будете в столице.
Из Москвы Губенко вернулся через пять дней. Он похудел, стал замкнутым, сторонился людей. Смерть Чкалова глубоко потрясла его. Командующий ВВС пока не разрешал ему летать.
Новый, 1939 год встречали в Доме Красной Армии. В этот вечер Губенко сказал Худякову:
— Я много думал эти дни. И часто вспоминал Дальний Восток. Как жаль, что вам не пришлось там служить.
— Ваше пожелание, Антон Алексеевич, я воспринимаю как приказ.
Губенко улыбнулся: жаль, что его не так понимают.
— В авиации, Сергей Александрович, должны летать все.
В ту новогоднюю ночь никто из них не мог предположить, что «пожелания» Губенко сбудутся: через несколько лет маршал авиации Худяков станет во главе 12–й воздушной армии и примет участие в разгроме японских войск в Китае.
В январе Худяков сделал первый вылет. В условленный день Губенко приехал на аэродром, чтобы наблюдать самостоятельные полеты майора Худякова. После третьего полета полковник сказал:
— Вы же настоящий летчик, Сергей Александрович!
Когда самолет вновь был готов, Губенко полетел сам.
То, что увидел Худяков, превзошло все границы его представления. Губенко с изяществом, виртуозным мастерством выписывал фигуры
Пришло письмо от Серова.
«Антон! Как дела? — писал он. — Много ли ты летаешь? Летай! Нам останавливаться нельзя. Авиация развивается стремительно. Сейчас готовится новый, весьма великолепный самолет в ЦАГИ. Я обратился к наркому с просьбой разрешить мне летать на нем. Ворошилов вызвал меня к себе, долго беседовал. В обращении к правительству он написал: «Охотников среди летчиков летать на этом типе самолета много, но тов. Серов нам более подходящий…» Серов сообщал, что А. Тамара, А. Дубровский, М. Гордиенко решили выполнить беспосадочный перелет Москва — Австрия, который посвящают памяти Чкалова.
Письмо заканчивалось уверенностью: «Скоро ты будешь в Москве, встретимся…»
В середине февраля полковник Губенко действительно был вызван в Москву. Комбриг Серов принял его в штабе, расцеловал:
— Поздравляю.
— С чем?
— Со званием Героя Советского Союза.
— Меня?
Антон почувствовал, как закружилась голова. Такое трудно было вот так, с ходу, воспринять… Герой!..
Вечером в квартире Серова собрались летчики. Была среди них женщина, незнакомая Антону, но покорившая его как пилота одержимостью и упорством. Она горячо доказывала, что женщины имеют право участвовать в развитии авиации наравне с мужчинами.
— Я написала товарищу Сталину письмо, — говорила она взволнованно. — Прошу разрешить женскому экипажу перелет в Америку через Северный полюс. Нам нужен международный женский рекорд дальности. Мы докажем всему миру наши силы и возможности.
Это была Полина Осипенко.
Серов и Осипенко работали на новых машинах. Позднее Антон узнал, что Осипенко была принята маршалом Ворошиловым и он, поддерживая ее идею, убедил перенести перелет на 1940 год. Но перелет в 1940 году уже не мог состояться: в мае 1939 года Осипенко трагически погибла…
В Смоленске Антона Губенко встретили с огромными почестями. На митинге в его честь он сказал:
— Я испытываю огромное желание работать. Мне много надо сделать, чтобы оправдать это высокое звание…
Он собирался очень многое сделать. Но небо изменило ему, воздух, на который он опирался столько лет, не удержал его на этот раз.
«31 марта 1939 года, — вспоминает Степан Киреев, — полковник Губенко отдал приказание подготовить его самолет к полету со стрельбой.
Дул сильный северо–западный ветер. Вдруг потемнело, и пошел снег. Мы закрыли моторы чехлами, чтобы они не остыли, примерно через полчаса снегопад прекратился, и небо снова стало ясным. Губенко взлетел. Стал выполнять фигуры высшего пилотажа, затем сделал заход на мишени, но не стрелял, а лишь предупреждающе покачал крыльями, давая сигнал, чтобы все покинули опасную зону. Затем пошел на второй заход и дал короткую очередь по мишеням…