Голубые дороги
Шрифт:
26 марта
Полковник Гагарин выехал в Москву. В издательстве «Молодая гвардия» он встретился с редактором книги «Психология и космос», верстку которой закончил читать. Расписался и поставил дату «25 марта 1968 года». В комнате редактора собрались сотрудники, Юрий Алексеевич поздравил всех с завершением работы над книгой.
— Переквалифицируйтесь, Юрий Алексеевич, в писатели, — предложил кто-то.
— Что ж, можно! Вот только потренироваться надо. — И тут же совсем серьезно сказал: — Труд писателя чрезвычайно сложен. Он, пожалуй,
По инициативе ряда журналистов в агентстве печати «Новости» готовился сборник «В 2017 году». Книга прогнозов В своем очерке «Ступени во Вселенную» Юрий Алексеевич писал: «Если прогрессивное человечество объединит свои усилия, то я верю, что людям тогда удастся построить первые ступени в космос, а может быть, добраться и до Марса. Немало добра дало бы такое дружеское освоение космоса и для сугубо земных дел, например для активного воздействия на климат нашей планеты».
До встречи с генерал–полковником авиации Кутаховым оставалось еще несколько минут. Гагарин зашел к генералу Каманину. В политическом управлении ВВС встретился с генералом Чугуновым, подробно доложил ему о своих проектах. Николай Васильевич Чугунов осведомился о здоровье Валентины, пожелал ей быстрейшего выздоровления. Генерал Кутахов к назначенному времени был в кабинете. Гагарин, Серегин, Черкасов представились первому заместителю Главнокомандующего ВВС. Генерал Кутахов интересовался жизнью космонавтов, их подготовкой, подробно расспросил о работе. Из главного штаба ВВС Гагарин поехал в больницу.
В 15.00 Юрий был на предварительной подготовке к полетам. Затем вернулся в свой служебный кабинет, прочел почту, документы, вызвал для беседы товарищей. В настольном календаре написал:
«27 марта — полеты, телевидение — «Огонек» ко дню космонавтики в 17.00.
28 марта — побывать у Вали. Дворец съездов — 100–летие А. М. Горького».
Утомленный, но довольный прожитым днем, Юрий медленно шел домой. Останавливался, глубоко вдыхал мартовский воздух. Мял в руках снежок.
Вечер провел с детьми. Спать лег рано. Завтра снова полеты.
27 марта
В 10.00 майор Лев Вялых доложил генерал–майору авиации Чугунову о том, что дежурство сдал. Я, стоявший поодаль, сделал шаг вперед и доложил, что дежурство принял. Выходя из кабинета генерала, Вялых пожелал мне спокойного дежурства. Спокойное дежурство… Редко оно бывает спокойным. Но пока было относительно тихо. Трещали телефонные аппараты, выходили и входили офицеры управления, иногда справлялись: «Как там?» — указывая на плотно прикрытые двери кабинета генерала Чугунова.
В рабочей тетради дежурного я прочитал записи, оставленные моим предшественником майором Вялых: «1. Передать билеты в Звездный городок на торжественное заседание, посвященное 100–летию со дня рождения А. М. Горького (напомнить Гагарину — выступает)». Потом шли пункты второй, третий, четвертый… Обычные задания дежурному. Время летит стремительно, поручения следуют одно за другим.
И вдруг сообщение: «Исчезла на локаторе отметка самолета Гагарина».
Время, кажется, остановилось. Стало тихо в комнате, коридорах. Никто не входил и не выходил. Тишина стала нестерпимой, хотелось
Почему нет связи с Гагариным? Что случилось? Тянулись томительные часы надежды. Включены дополнительные радиолокаторные средства, в воздух подняты поисковые вертолеты, комплектуются оперативные отряды, на аэродром одна за другой выезжают «Чайки», ЗИМы, «Волги».
В 16.00 полковника Сушина и меня вызвал генерал Чугунов.
— Вот личные дела, — сказал он, — надо писать биографические справки.
Мы видели, как тяжело генералу говорить, отвечать на бесконечные телефонные звонки, брать в руки личные дела Гагарина и Серегина и давать указания полковнику Сушину и мне подготовить соболезнование Валентине Ивановне, родителям Юрия Алексеевича, Таисии Степановне Серегиной, родителям Серегина…
Звонит телефон. Наверняка сейчас кто-то спросит: «Это правда?» И этому человеку нужно ответить. Перед глазами, как живая, светилась улыбка Юрия. Беру телефонную трубку.
— Вас слушает дежурный…
— Говорит капитан второго ранга Кучеров. Я хотел связаться с Юрием Алексеевичем Гагариным и сообщить ему, что буду встречать его у двенадцатого подъезда Дворца съездов. Алло, алло…
Что я мог ему сказать?
— Я слушаю вас…
— Я хотел бы связаться с Гагариным.
— Можно перенести все на завтра?
— Можно.
В комнату стремительно вошел полковник Борис Александрович Котт. Он принес письмо, полученное от одной из американских нотариальных контор. В письме сообщалось, что созданное в США акционерное общество готово рассмотреть просьбу мистера Гагарина в случае, если он захочет приобрести земельный участок на Луне. Разумеется ему, как первому космонавту, предоставляются льготы.
— Давай сейчас позвоним Юрию Алексеевичу, — предложил Борис Александрович. — Пусть посмеется.
— Нет, сейчас не стоит…
Я отвел глаза. Пока я не мог сказать правду.
Полковник ушел. А мне надо выполнять поручения генерала Чугунова. Но я никак не мог сосредоточиться, не мог привыкнуть к той мысли, что Юрия уже нет. Он ждал сегодняшний день — он должен был лететь самостоятельно и придавал огромное значение этому первому после большого перерыва полету. Утром к нему подошел подполковник Гришин. Он давно уже собирался взять у Гагарина автограф. И вот, наконец, сегодня он принес Гагарину книгу «Дорога в космос».
— Подписать? — Юрий Алексеевич возвратил книгу. — С удовольствием подпишу, но только после самостоятельного вылета.
Гагарин попросил разрешения у техника, сел в кабину и провел самостоятельный тренаж. А в это время шла разведка погоды. Командир части собрал личный состав, дал последние указания на полеты. На «спарке» после Юрия Гагарина должен лететь Андриян Николаев. Он находился в домике, когда Юрий собирался идти к самолету. Андриян видел, как Юрий направился к выходу и вдруг остановился: «Документы не взял. Всякое может быть, вдруг пригодятся». Вернулся, сунул в карман куртки удостоверение личности, вынул талоны на питание. Опять убрал их в карман, улыбнулся, сказал: