Голубые искры
Шрифт:
– Братаны, вы на нашей территории пашете. И бабки срубаете бешеные. Мы давно следим за вами, дали вам подняться. Пора капустой начать делиться, братаны, - сказал один из них. Второй молча смотрел колючим взглядом и крутил на пальце ключи от машины.
Немец, почти ничего не поняв из сказанного "клиентами", удивленно смотрел то на Диму, то на гостей.
Но Дима все понял сразу.
– Сколько?
– спросил он.
– Я думаю, штук пять. Для начала. Зеленью. Каждый месяц тридцатого числа к вам будет заезжать вот он, - говоривший ткнул пальцем в своего молчаливого приятеля.
– И объясни, - говоривший, обращаясь теперь только к Диме, ткнул пальцем в Фридриха, -
"Гости" поднялись с кресел и ушли.
Фридрих долго не мог понять, за что они должны будут отдавать ежемесячно пять тысяч долларов каким-то фербрехерам - преступникам, но когда в двух концах города одновременно сгорели два дилерских центра "Автоваза" с сорока шестью "Ладами", а преступников так и не нашли, Фридрих на все согласился.
– Дима, я буду отвечать за поставки из Германии, а ты - за русские дела. Прибыль - пополам.
На том и порешили. Прошел год. Фридрих привозил комплектующие, оргтехнику собирали вместе, реализация в России лежала на Воронине. Спрос на компьютеры постоянно рос, и сбыт их особого труда для Димы не составлял. Через год их "крыша" потребовала увеличить взнос в "общак" вдвое. И однажды утром Фридрих окончательно подвел итоги их деятельности.
В счет оплаты оставил компаньону несобранные компьютеры, автомобиль "Мерседес", сел на самолет и улетел в свой фатерлянд: не захотел больше иметь дело с русскими фербрехерами.
Воронин перебрался в свой город, наладил изготовление и сбыт компьютеров, его "Цифроград" в отремонтированном и выкупленном им здании Рембыттехники превратился в центр, куда везли и несли всю неисправную городскую оргтехнику: компьютеры, принтеры, ксероксы. Здесь работали лучшие специалисты, многие с высшим московским образованием.
Имея печальный опыт общения с бандитами, он пригласил возглавить охрану своей фирмы бывшего начальника уголовного розыска, уволенного из милиции за "превышение должностных полномочий". На оплату не поскупился. Подполковник был жестким и решительным человеком, знал подноготную и бандитов, и "отцов" города, мог выполнить и деликатные поручения шефа, за что получал отдельно очень приличные премиальные. Шефу за его спиной было очень комфортно.
Дмитрий Семенович постепенно прибрал к своим рукам всю городскую торговлю компьютерами и оргтехникой, стал одним из самых богатых и уважаемых граждан города: его просили оказать спонсорские услуги, выделить деньги на избирательную кампанию, мнением его весьма дорожили. Городские власти присвоили ему звание "Почетный гражданин города".
Ему-то и звонил сейчас Яков Петрович. Трубку взял начальник охраны.
– Горлов слушает.
– Мне бы Дмитрия услышать.
– Дмитрий Семенович отдыхает и просил его не беспокоить.
– Вы все-таки доложите ему, что Яша Прохоров с ним очень хочет поговорить. Сейчас. Если он откажется, я больше его тревожить не буду.
На том конце положили трубку.
Через короткое время телефон Прохорова известил, что на его просьбу соизволили отреагировать.
– Привет, Яша. Что там за пожар у тебя случился? Никогда не звонил в это время.
– Привет. Знаю, что ты "сова" - ложишься поздно. Извини, если от каких дел оторвал. Дима, Елена Кузьминична умерла.
В трубке возникло продолжительное молчание.
– Ты где сейчас?
– В ее квартире, на Красноармейской.
– Жди. Минут через десять подъеду.
Но подъехал он гораздо раньше. В расстегнутой, подбитой мехом куртке, без головного убора, лысый, кругленький, похожий на позднего Леонова, одноклассник Прохорова словно влетел в комнату, молча протянул для пожатия руку. За ним вошел личный телохранитель и его правая рука Василий Ильич Горлов.
Воронин плюхнулся на предложенный Марией Леонидовной табурет.
– Как это случилось? Когда?
Женщина снова подробно рассказала, как умерла ее соседка по лестничной площадке.
– Врачи сказали, что ее утром вскрывать будут. А она очень не хотела, чтобы ее резали. И чо резать-то? Сколь раз "скорую" вызывала, инфаркт перенесла, годиков, слава богу, уже не мало ей.
– Дима, надо как-то сделать, чтобы наши эскулапы ее не трогали. Они практикантов на вскрытие ставят - руку набивать на мертвецах, - сказал Яков Петрович.
– Когда похороны?
– Дня через три. Послезавтра Коля с Шурой прилетают.
Воронин взял групповую фотографию их дружного класса с улыбающейся на ней молодой, красивой, их любимой учительницей и долго разглядывал ее. Потом повернулся к стоящему за его спиной Горлову:
– Значит так, слушай внимательно, Вася. Утром, раненько, поедешь к главврачу: никаких вскрытий! Криминала тут никакого нет и быть не могло. А студентам ради практики колупаться в ее чреве не дадим. Скажи, это моя настоятельная просьба. Езжай пораньше, если с постели его поднимешь, ничего, переживет. Главное, чтобы в морге дров не успели наломать. Все документы, ну там медицинские, свидетельство о смерти из загса, все, что надо для похорон, чтоб было оформлено. Срок - день. Поедешь на кладбище. Выберешь место для могилы на центральной аллее. Там оставлен резерв земли. Никому это не перепоручай. Поедешь сам. Если будут вопросы - к Сомову. Он все решит. Закажешь, - Воронин посмотрел на висевший на стене над столиком календарь, - на восемнадцатое число катафалк, три автобуса, оркестр. И чтобы в выпуске завтрашней, слышишь, в завтрашней городской газете должен быть некролог. Место прощания - Дом культуры. Поминальный обед - в кафе "Престиж". Чтоб было все как положено. Про водку не забудь. Ну, кажется все? Ничего не забыл, Яша?
– Насчет гроба еще надо решить, Дима.
– В ритуальном агентстве есть шестигранные классические, восьмигранные, шестигранные резные, европейские гробы. Покрытие - рояльный лак, цвет "спелая вишня", внутри обложен белым атласом. Что заказать?
– спросил Горлов.
– Лена просила, чтобы похоронили ее в простеньком гробу. Богатством гроба не удивишь бога. И на поминальном обеде водку бы на столы не ставить. Не по-христиански это, - вмешалась в разговор Мария Леонидовна.
– Поедешь в ритуальное агентство - возьми с собой Марию Леонидовну: гроб выберете вместе. Но чтобы был он приличный, не опозорьте меня перед всем городом! И водка на столах чтоб была. Языческий, не языческий обряд - спиртное на столах, а сейчас без водки не хоронят. Кто захочет выпить - выпьет за помин души, кто не хочет - в рот никто лить не будет, - Воронин поднялся со стула, подошел к Прохорову.
– Не горюй. Все мы смертны, Яша. А похороны будут достойные у нее. Это я гарантирую. Тебя подвезти до дома?
– Я еще полчасика побуду здесь.
– Я машину пришлю. Будет ждать тебя у подъезда.
Извини, что быстро покидаю тебя: меня там городской архитектор ждет. Приехал по какому-то делу, мы с ним сначала решили партию в бильярд сыграть, потом поговорить о делах, а тут твой звонок. Надо ехать, узнать, что он от меня хочет. Если что - звони. В любое время.
– Воронин пожал руку на прощание, повернулся и, словно колобок, выкатился из комнаты. За ним вышел Горлов.