Голубые искры
Шрифт:
В музее было выставлено много наград, орденов, медалей и даже две звезды Героев Советского Союза - уроженцев города.
Это был любимый зал музея Якова Петровича.
Экспозиция второго зала рассказывала о послевоенном становлении города. Здесь были фотографии новых проспектов центральной части города, изделия градообразующего предприятия, единственного в России: отрезки циркониевых труб разного диаметра и профили для атомных электростанций, различные бытовые изделия из этого удивительного, не поддающегося коррозии металла, фотографии людей, вложивших душу и знания в развитие города и предприятия. Здесь под рубрикой "Вами гордится город"
Много было красочных Почетных грамот разных горожан. У Якова Петровича для экспозиции выпросили две грамоты. На одной на большом листе из твердой бумаги под знаменами с профилем Ленина под золотыми тисненными буквами "ПОЧЕТНАЯ ГРАМОТА" было напечатано: "Президиума областного Совета профсоюзов награждает Прохорова Якова Петровича за трудовые успехи и активную общественную деятельность в профсоюзах в связи с пятидесятилетием профессиональных Союзов СССР". А чуть в стороне: "Профсоюзы есть организация воспитательная, организация вовлечения, обучения, это есть школа, школа управления, школа хозяйствования, школа коммунизма". Ленин".
Подписана грамота была Председателем Удмуртского Областного Совета профсоюзов.
Другая грамота была еще более красочной. В ней говорилось, что "Грамотой награждается Прохоров Яков Петрович за долголетнюю безупречную работу, активное участие в общественной жизни и в связи с шестидесятилетием со дня рождения". Подписана она была Секретарем горкома КПСС и Председателем исполкома Горсовета.
С тех пор много лет утекло. Изменилось время, изменились ценности. Яков Петрович несколько раз обращался в музей, чтобы вернуть представленные им экспонаты, но его всегда просили оставить их, говорили, что они необходимы для воспитания патриотизма к своему городу у подрастающего молодого поколения. Яков Петрович соглашался. Да и дочери и внучке было приятно знать, что заслуги отца и деда не забыты.
Отказавшись обедать в столовой на общественные деньги, Яков Петрович не мог отказаться попить чаю со своей старой учительницей. Старенькая, казалось, усохшая, но с такими же, как прежде, живыми светлыми глазами, сидела она за столиком на входе в этнографическую часть музея. В обязанности ее входило продавать билеты желающим посетить экспозицию. Яков Петрович купил билет за тридцать шесть рублей, это была обычная стоимость для взрослого посетителя музея, быстро прошелся по залам - все было знакомо, новых экспонатов за прошедшие три года не появилось. Очень расстроился, узнав, что экспозиции военного зала и зала Трудовой Славы убрали в запасники музея. Эти отремонтированные залы сейчас постоянно сдаются в аренду под коммерческие выставки приезжим. Сейчас там работает выставка экзотических животных и бабочек мира. Экспозиция очень интересная. Плата отдельная: взрослый билет стоит двести пятьдесят рублей, детский - двести.
Яков Петрович к приезжим коммерсантам идти не захотел. И это не из экономии денег и не потому, что внучка не сможет показать Генриху портрет ее заслуженного деда - гросфатера - и его ордена, ему стало обидно, что дирекция музея, в свое время настойчиво выпрашивавшая награды для экспонирования, сейчас забросила их, наверное, куда-то в подвал, что пробитые немецкими пулями каски наших бойцов, наверное, свалены, как металлом, где-то в углу.
– Нет-нет, Яшенька, меня Надежда, директор музея, - она тоже моя бывшая ученица, - заверила, что ценные экспонаты закрыты в сейфы, все разложено по папкам и ящикам, все описано и должным образом прибрано.
– Елена Кузьминична, но они могли сообщить мне, что экспозицию ликвидируют. Я же не раз хотел все свое забрать.
– Они ничего не ликвидируют. Военную экспозицию музей восстановит ко Дню Победы, а экспозицию Трудовой Славы - ко Дню города.
Старенькая учительница взяла из рук Якова Петровича опустевшую чашку, снова наполнила ее чаем и пододвинула вазочку с кусочками сахара. Ей хотелось, как в детстве, погладить голову, уже седую, этого своего бывшего ученика, рассказать ему о той войне, которая шла между музеем, отстаивавшем сохранение прежних экспозиций на старых местах, и городским руководством Отдела культуры.
– Вы должны зарабатывать деньги, вы деньги должны зарабатывать! Времена социализма прошли! Государство зарплату вам повышать не будет! Как была у вас минималка, так до смерти и просидите на девяти тысячах! Неужели вы этого не понимаете?!
– орал на собрании коллектива музея Евгений Львович, начальник Отдела культуры города.
– Посещаемость музея падает, молодежи на эти ваши военные "железяки" надоело смотреть. Все в прошлом, все это уже мертво! Неужели вы этого не понимаете?!
Музейщики доказывали ему обратное, говорили, что не все меряется рублем. Убедить не смогли. Мэр города и депутаты городской Думы постановили: два зала музея подлежат ремонту, а посему экспозиции - прибрать в запасники, из городского бюджета выделить музею триста тысяч рублей на ремонтные работы.
Залы отремонтировали на удивление быстро. От их аренды стали поступать в кассу деньги. Мэрия города увеличила работникам музея оклады на двести рублей.
– Я тут недолго буду работать, Яша. Меня попросили поработать временно: Оленьке, моей бывшей ученице, надо было идти в декретный отпуск, а замены не находилось - всех зарплата не устраивала. Она попросила поработать меня. Я тут временно, Яша, - словно оправдываясь, говорила Елена Кузьминична, угощая чаем, сидевшего на маленьком диванчике за столиком своего бывшего ученика.
После обеда Вера Федоровна повела детей на выставку экзотических животных и бабочек. Внучка, пробегая мимо, остановилась:
– Пойдем с нами, деда! Там зал оформлен как джунгли, в центре зала инсектарий, там летают бабочки, они там даже рождаются на глазах, пойдем, деда! Там можно сфоткаться на память.
– Беги, я тут посижу. Беги, Генрих тебя уже заждался, - Яков Петрович кивком головы указал на стоявшего в сторонке немецкого мальчика.
– Сходил бы с ними, Яша. В тех залах действительно есть на что посмотреть: там, помимо бабочек, королевский крокодил, шилохвост, игуана, нильский варан, огромный питон.
– Я лучше с вами посижу. Если не возражаете.
– Я рада видеть тебя, Яша. Налить еще чаю?
В залах с экзотическими животным и бабочками Вера Федоровна и дети пробыли больше часа. Этнографическую часть музея они проскочили за двадцать минут, Генрих спросил экскурсовода, почему в музее нет старинных изделий из серебра и янтаря, как в Мюнхене. Ему объяснили, что драгоценные изделия он может в изобилии увидеть в петербургском Эрмитаже или в московских музеях.
– Захотел увидеть серебро в нашей-то нищей российской глубинке, - вполголоса произнесла Вера Федоровна, вполоборота повернувшись к сопровождавшему ее отцу Кати Одинцовой. Тот понимающе улыбнулся.