Голубые следы

Винтман Павел Ильич

1939

«Ты болен, старый мир…»

Ты болен, старый мир, ты безнадежно болен, От первого толчка рассыпаться готов, Жестокий, как сатрап, и жалкий, как невольник, Ты мчишься в пустоте, сквозь легион годов. И этот год — он над тобой, как ворон, На жирном мясе трупов раздобрев. …Сегодня 39. Завтра 40. И близок час, когда начнется бред.

1939

«Несть измены в легком поцелуе…»

Несть измены в легком поцелуе, В ласковом пожатии руки, Что

с того, что смотришь на другую? Что пройдешься об руку с другим? Но разлука — едкая отрава, От нее всегда на сердце муть. Потому, что горе и отрада Достаются только одному.

1939

Олимпийцу

Ты, смертный, хочешь богом стать, Спокойно книгу судьб листать, Страданьем не платить за стих, Купаться в вечной радости. Нам, людям, лучше быть людьми, Неверный миг судьбы ловить. Нам счастье на вес золота. Жизнь божья невеселая. Из всех богов — Вулканом быть, Вулканом быть — огонь любить, Огонь любить — металл ковать, Друг с дружкой скалы сталкивать.

1939

Метафора

С полудня небо крылось тучами, В жнивье корежились поля. Сомненьем и желаньем мучимы, Сближались небо и земля. Потом разверзлась тьма кромешная, Потом — где небо, где земля? Потом давай скорее смешивать, Что можно и чего нельзя. И так сплелись — расстаться трудно им… Просторы неба прояснив, Коснулся ветерок предутренний Полуопущенных ресниц.

1939

Березка

Бывает: склонилась березка, В свое отраженье врастая, Как будто девчонка-подросток Впервые о милом гадает. И, только сойдясь с нею запросто, Рукою коры касаясь, Поймешь по наплывам и наростам: Березка совсем седая.

1939

Почему плачет ива

На обрыве, над зеленым озером, Где рассвет мохнатым покрывалом, Молодая гибкая березонька Голубому ветру отдавалась. Легкокрылый, упоен победою, Легкомысленный веселый ветер, Хвастая, торопится поведать он О грехе березки всем на свете. Стукнет сплетник в каждую оконницу… Ох ты, девичья ославленная участь!.. Со стыда склонила ветви донизу, Стала ивой, ивою плакучею.

1939

Из окна

Прямой и нежданный ударил дождь, Летний шумливый ливень. Такой, что без зонтика и галош Пройти ни за что не смогли бы вы. А под навесом (кругом гроза) Двое. Такие счастливые, Что мимо них, не зажмурив глаза, Пройти ни за что не смогли бы вы.

1939

«Гроза надвинулась, как ты…»

Гроза

надвинулась, как ты — Я без труда тебя узнал: Такие ж смуглые черты, Такие ж синие глаза. Такую принесла беду, Что покорилось все вокруг, Что даже одинокий дуб К ней протянул сплетенье рук. Прикосновение дождем… Как я — твоих холодных губ, Он так же безнадежно ждет, Влюблен, безропотен и глуп.

1939

Глядя на тебя

«Что тебе, моя родная, снится?..»

Что тебе, моя родная, снится? Что твой сон, любимая, тревожит? Вздрагивают длинные ресницы, На большую бабочку похожие. На большую бабочку ночную, Что в саду по вечерам гудит. Хочется коснуться поцелуем, Да боюсь тебе не угодить.

Романс

Ветер колышет ресницы твои, Путает волосы мягкой рукою, Тихую радость свою затаив, Ветер, как я, очарован тобою… Дышат прохладой просторы реки… Спи, дорогая. Огни за рекою, Как непонятные сны, далеки. Руку осмелившись тронуть твою, Ветер, наверно, гордится собою… Нам хорошо в этом синем краю Полночи, звезд, тишины и покоя. Дышат прохладой просторы реки… Спи, дорогая. Огни за рекою, Как непонятные сны, далеки.

Колыбельная

Небу ночному — тугая зарница, Туче седой — легкокрылая птица. Колосу — дождь. Ты одна у меня, Зина, Зинуся, зеница моя. В ночь на руках унесу, как ребенка я, Легкую-легкую, тонкую-тонкую, Сон безмятежный бессменно храня, Зина, Зинуся, Зиница моя.

1939

31 августа

Сонет

Совсем по-летнему в саду знойны цветы, И лунный луч скользит поверх ограды, Совсем по-летнему со мною рядом ты, Совсем по-летнему со мною счастье рядом. Но дышит ночь сентябрьскою прохладой, И учит осень истинам простым — Совсем по-летнему со мною рядом ты, Но с полночи нам расставаться надо. Хоть полон сад воспоминаний летних, Хоть летний луч по-прежнему скользит, Тенистые раскачивая ветки, Хоть осенью ничто нам не грозит, Но завтра вновь тетради и отметки, И лета нет. И лето позади.

1939

Радда

В ней все назло — бровей излом, Улыбка, волосы узлом, Под шалью шелковой плечо, — В ней все прекрасно, все ничье. В нее влюблен седой рассвет — Такой красе покорны все. В нее влюблен красавец день — Такую не сыскать нигде. Пред ней лежит степной закат, От чувств лишившись языка.

1939