Гомункул
Шрифт:
— Вернемся на берег, оглядимся там хорошенько. Запри дом на все замки и передай миссис Лэнгли, чтобы вопила, как баньши, из кухонного окна, если здесь хотя бы половица скрипнет.
Через минуту двое мужчин, каждый при дробовике, уже пробирались сквозь траву и ивняк по хорошо заметным следам Пьюла, ведшим на северо-запад по течению Нидда, но несколькими милями ниже те скрылись под водами реки; очевидно, объект их пристального интереса просто-напросто переплыл ее. Пожилой знакомый Сент-Ива по фамилии Бингер переправил преследователей в маленькой весельной лодке через реку, пообещав за вознаграждение в полкроны вернуться в
Но по ту сторону Нидда отпечатки ног вора отыскать никак не удавалось, и шансы на успех погони неуклонно таяли с приближением сумерек. Видимо, Пьюл хлюпал дальше по мелководью или сделал петлю, двинувшись против течения, чтобы окончательно их запутать. По реке активно сновали лодки, частенько попадались и вытащенные на берег. Пьюлу ничего не стоило забраться в одну из них и спуститься вниз по реке до деревушки Кирк-Хаммертон. И разве у него не могло быть сообщников? Нарбондо собственной персоной мог дожидаться своего подручного в повозке за ближайшим холмом. Нарбондо! Мысль о нем отрезвила Сент-Ива, который сразу пожалел о своей одержимости идеей отыскать или догнать Пьюла и, ликуя, доставить дебошира в магистрат.
Он поступил опрометчиво, бросив поместье на кухарку и послав к ней на помощь немощного старика, в то время как они с Хасбро даже не представляли себе, за каким именно врагом ведут погоню. Безрассудство! В конце концов, Пьюл так ничего и не унес. Перед лицом потенциальной, но весьма серьезной угрозы азарт преследования угас почти до нуля.
На вечернем небе зажглись звезды. На западе виднелись огни Харрогейта. Сент-Ив повесил дробовик на плечо, и двое мужчин быстрым шагом направились назад к поместью; изобретателя мучила мысль, что бедняжке миссис Лэнгли может противостоять горбатый доктор во главе целой банды плотоядных зомби. Им с Хасбро оставалось пройти вдоль реки не более четверти мили, когда закатный пурпур неба за ивами безо всякого предупреждения окрасился ярко-желтым, вслед за чем окрестные луга сотряс громоподобный взрыв.
Человек в шляпе высотой с печную трубу сидел среди ветвей ивы, с интересом вглядываясь в бегущую фигуру, чья голова казалась комом свободно болтавшихся тряпок. Мгновением позже из открытого французского окна усадьбы выскочил высокий лысеющий мужчина в темном костюме, с ружьем на плече. Билли Динер не слишком доверял оружию в чужих руках — а руки, державшие это ружье, явно умели с ним управляться. Вжав приклад в плечо, человек в темном костюме разрядил оба ствола в убегавшего, который было запнулся, снова вскочил и помчался еще быстрее, виляя из стороны в сторону среди высокой, по колено, травы, и концы спадающих повязок вились позади, делая его неотличимым от не до конца распеленутой египетской мумии.
Динер прикинул, кем бы мог оказаться этот чужак, перешедший ему дорожку, — неужто обычный вор? Едва ли. Только не с головой, обвязанной тряпками. Деревенские воры не расхаживают в столь нелепом виде: нацепить обычную маску куда легче. Кем бы он ни был, ящика при нем не оказалось, а жаль. Проще простого было придушить дурачка собственными размотанными бинтами.
Динер слез с ивы и побежал к башне, только что покинутой Сент-Ивом. Через минуту он оказался за дверью, скрывшей его от двоих ротозеев на берегу. Удача на его стороне: эти типы увлечены погоней за парнем с забинтованной башкой. Отвлекающий маневр что надо. Лучше он не придумал бы и сам.
Перед ним стояла ракета — нацеленный ввысь, почти исчезающий в густых тенях безоконного купола пусковой башни космолет. Динер полез по лестнице к вершине аппарата, и твердая линия его губ дрожала в нехарактерной улыбке. С такой отменной игрушкой стоило позабавиться. Ее стоило сломать. Стоило уничтожить. Он раздобудет Дрейку его вожделенный ящик, а вдобавок еще и повеселится на славу за счет лицемера в твидовом плаще и с идиотскими фальшивыми усами под носом. Ему до смерти надоел этот выскочка и его чванливые дружки. Он еще поквитается со всей честной компанией и начнет прямо сейчас.
Динер повозился с запором, тряся конус обеими руками, пока под вздох исходящего воздуха тот не щелкнул, совершив пол-оборота против часовой стрелки, а круглый люк не распахнулся, что твоя крышка табакерки с чертиком, и едва не долбанул Динера по настороженно выставленной вперед скуле. Внутри темно. Нашарив в кармане куртки коробок, взломщик чиркнул спичкой о подошву ботинка и бросил ее внутрь. Огонек ненадолго высветил рубку, а когда он угас, Динер сполз через люк в кабину, зажег вторую спичку, а от нее — пару маленьких газовых рожков, по одному на каждой стенке.
Внутренность корабля, сплошной готический свод, была набита непонятными агрегатами вперемежку с растениями в горшках. Динер поскреб в затылке, даже не зная, с чего и начать. Лучше, конечно, начать с начала, мудро рассудил он, обычно это срабатывает. В первую очередь надо отыскать ящик, за которым охотится Дрейк. Кстати, вот и он — закреплен на стене прямо у левого уха Динера.
Похлопав себя по брючине, он нащупал под тканью плоский конец ломика и круглую головку плотницкого молотка. Быстро вытащив их, загнал ломик под край ящика. С передней крышки ему ухмылялся наглый бегемот. В приступе внезапной ярости Динер занес молоток: да он парой ударов собьет эту штуку со стены! Разнесет наглого бегемота в щепки. Превратит в труху и этого гада, что выструган рядом. Кто это такой, черт его дери? Морское чудище? Осьминог? На куски расколю! Да я его… если б не Дрейк. Что Дрейк сделает тогда?
Динер опустил молоток и, тяжело дыша, уставился на паскудную коробку. Вновь поглубже вбил свой ломик, дернул и еле успел подхватить уже летевший на пол ящик. Встряхнул, но внутри ничего не бренчало. Поискал щеколду, да так и не нашел. Все шесть сторон ящика были совершенно одинаковы, не считая резьбы и медной трубки толщиной с сигару, выступавшей из пасти сидящего на диване василиска: один глаз прищурен, на столе рядом раскрыта крохотная книжка. Из уха василиска торчала медная заводная ручка.
Динер пожал плечами, признав свое временное поражение, убрал ломик, поставил ящик на площадку лестницы снаружи и снова забрался внутрь. Вниманием его завладели торчащие во все стороны побеги орхидей. Цветы оскорбляли его почти так же, как дурацкий бегемот на ящике. Он хлестнул по стеблю ножом — сразу надвое. Отрубил второй. Они оказались на удивление хрупкими. Заведя руку за спину, он с размаху врезал по целому лесу стеблей — и цветы были повержены. Билли прыгал по ним, танцевал, топча широкие листья бегоний, пока те не полетели во все стороны, точно клочья бумаги, подхваченные осенними ветрами.