Гончаров и империя негодяев
Шрифт:
Однако этим мы займемся завтра, поскольку в половине четвертого в фирме "Эдит" застать нужных уже сложно. А сейчас ещё можно успеть в одно интересное место.
Сто сорок шестое ПТУ отныне носило гордое название "Химико технологический колледж", но директор его, слава Богу, оставался тот же. На двери его кабинета золотыми буквами значилась, что здесь восседает Владимир Николаевич Колобов.
— Гражданин, вы куда. — Преградила мне доступ к шефу очкастая секретарша.
— Мне туда. — Указал я на дверь. —
— А вы кто и по какому вопросу. — Назойливо липла она.
— Скажи Гончаров и без всяких вопросов.
— Нет, так нельзя, вы представьтесь полностью. — Решительно закрывая своим тщедушным тельцем дверь потребовала она.
— Извольте. Их сиятельство, граф Константин Гончаров, имеет честь быть по делу государственной важности! Устраивает?
— Устраивает. — Фыркнула секретарка и скрылась за дверью. — Проходите. — Буквально через секунду гостепреимно распахнув дверь пригласила она.
— Батюшки, кого я вижу! Сам Гончаров почтил меня своим визитом! Усаживая меня в кресло с восторгом объявил Володя. — Как живешь?
— Чуть ниже хреновой отметки. — Кисло ответил я. — Дело у меня к тебе есть.
— Буду рад помочь, если это в моих силах. Излагай.
— Девчоночку одну надо пристроить, но с обязательным предоставлением общежития.
— Погоди, не так сразу. Что ей нужно, работа или общага?
— Ей нужно учебу, стипендию и место проживания.
— Какая учеба, о чем ты можешь говорить в ноябре месяце?
— Не знаю, Володя, это твои проблемы. Делай что хочешь, но девчонку пристрой.
— Да кто она такая, ты хоть расскажи толком.
— Она закончила девять классов с тремя тройками и вполне могла бы продолжать учебу в школе, но её мама распорядилась иначе. Тайком от дочери она продала квартиру и отбыла в неизвестном направлении. Так что когда Галина вернулась с дачи, где отдыхала все лето, в их квартире уже жили чужие люди. И вот с сентября месяца девчонка мыкается как неприкаянная. Ночует где придется, а ест, что найдется.
— Ну ты даешь, нет, Костя, мне своих проституток хватает.
— Она не проститутка, то есть она хотела бы ей быть, но не позволяют физические данные. Володя, придумай что — нибуь. Аттестат — то у неё хороший.
— Аттестат — то хороший, но зачислить я её все равно не могу.
— Жаль. — Усмехнулся я поднимаясь. — Когда ещё до перестройки я крутил твое дело, ты многое мог, а теперь, когда колода в твоих руках, ты не можешь. Прощай.
— Да подожди ты, не торопись. Какой обидчивый стал. Дай подумать.
— Думай, только побыстрее, у меня куча дел, а потом ещё ехать на дачу.
— Мы сделаем вот что. Есть у меня полторы ставки уборщицы. Это в общей сложности рублей пятьсот. Пусть пока моет полы и посещает занятия, входит в курс дела. Если к марту она сдаст экзамены, то я её зачислю. Это все что
— Устраивает, если ко всему сказаному ты добавишь общежитие.
— Это само собой разумеется. Жду вас завтра в первой половине дня.
Толик меня не ждал, потому что он не слышал нашего разговора с тестем и попросту не был поставлен в известность по поводу моего проживания на его даче. Он не мог знать, что всю эту неделю я провел либо в машине, либо в постели у Татьяны Алексанровны, последнюю ночь вообще провел в подвале. Мысль поселиться у Мамаева возникла спонтанно и неожиданно и эту идею подал мне сам полковник.
Заехав в магазин я действительно закупил кое — каких продуктов, а когда перекладывал их из корзины в сумку, то с удивлением заметил, что по привычке приобрел пачку кошачьего корма.
Понадеявшись на русское авось, домой звонить я ему не стал, а прямым ходом направился на его дачу. В семнадцать часов с минутами я подъехал к знакомому домику и безо всякого приглашения вошел в приоткрытую калитку, но тут же с огорчением отметил запертую дверь. Постояв несколько минут я уже хотел возвращаться назад, когда услышал неясный шум в глубине двора. Ориентируясь на него я прошел мимо кроличьих ям и уперся в сарай.
Толик был дома, но ему было вовсе не до меня. Уединившись в щелястом сарайчике — лаборатории он был занят очень нужным и важным делом. Он священнодействовал. На медленном огне стояла десятилитровая прозрачная колба в которой чуть побулькивая шевелилась мутная жидкость паром входящая в замысловатый змеевик — конденсатор.
Пахан Мамай, видимо уже успев снять первую пробу, сидел в старом кресле и одобрительно кивая сизым бананом носа следил за тоненькой струйкой самогона неотвратимо наполняющей конечный сосуд. Его верный сенбернар, видимо из вежливости, положив голову на колени хозяина, так же сосредоточенно наблюдал за процессом.
— А вот и Кот Гончар приехал. — Лучезарно улыбаясь, ничуть не удивившись, констатировал Толик. — Что-то ты долго ты ко мне ехал. Сколько мы не виделись?
— Наверное год. — Виновато ответил я, в который раз уже отмечая свое скотство, мои друзья становятся мне нужны только в исключительных случаях. — Извини, Мамай.
— Да будет тебе, а я уже успел продегустировать. Отличный напиток получается. Слеза Девы Марии. Рекомедую.
— Благодарю. — Брезгливо наморщил я нос. — Закрывай ка свой спиртзавод и пойдем в дом я купил кое — что поприличней.
— А про Шарика ты не забыл? Он у меня совсем избаловался. Ты даже не представляешь, наотрез отказывается жрать крольчатину! Каково, а? Подавай ему что — нибудь пикантное и вкусненькое, а весу в нем побольше чем в тебе будет.
Послушно перекрыв все краны Мамай ведомый Шариком поплелся в дом.