Гончаров и империя негодяев
Шрифт:
— Да не был я у неё ни разу после того как она меня турнула. — Не в силах справится с бешенным тремором отрывисто протявкал он. — Обиделся я на неё жутко и запил по черному. Уже месяц пью беспробудно. Какой из меня убийца? Я не то что пистолет, я рюмку — то в руках с трудом удерживаю.
— Это пока не похмелишься, а потом герой Шипки. Отелло хренов. Презрительно сплюнул я. — Собирайся и поехали.
— Куда? — Испуганно затрясся он.
— Сам знаешь куда. — Многозначительно ответил я. — Там у меня есть один знакомый сержант, отличный парень. Одно удовольстве
— Да поймите же вы наконец, не убивал я Таньку. — Дрожа всеми костями заскулил он и крупные слезы вдруг потекли по его мохнатым щекам. — У меня и свидетелей полно. Они вам расскажут, что я уже месяц вообще не выхожу на улицу. Разбудить?
— Не надо. Ладно, черт с тобой. — Опустил я пистолет. — Ступай в свой гадюшник и пей дальше, может подохнешь к Новому году.
— Не на что нам пить. — Посетовал он уползая назад в свое тряпье. Может одолжите четвертак? Я обязательно вам верну.
— Ну ты и нахалюга. — Швырнув на стол тридцать рублей я поспешил поскорее убраться из этого зловония на улицу.
В принципе уже после разговора с Евгенией и Светланой Васильевной я не очень — то верил в виновность Родионова. Не мог алкоголик принебречь деньгами лежащими на виду. Тем более, что ему как никому другому было известно место их нахождения. Однако убедиться в этом было необходимо хотя бы потому, чтобы раз и навсегда поставить на этой версии крест.
Опрос продавцов магазина, на который ссылалась Родионова, мне тоже ничего нового не принес. Все они с ухмылкой, в один голос подтверждали её пребывание здесь. от пяти и до половины седьмого.
— Ничего страшного. — Направляясь домой успокаивал я сам себя. Отсутствие результата, тоже результат. Теперь вся надежда на финансовые документы. Может быть там Светлане Васильевне удасться за что — то зацепиться.
Домой я пришел когда не было и четырех. В большой комнате, накрывшись полковничьей шинелью, на диване спала Жанна. Пройдя в кабинет я последовал её примеру.
Телефонный звонок разбудил меня через час. Резкий голос Светланы Васильевны я узнал сразу и стряхнув вместе с остатками сна головную боль спросил.
— Вам удалось что — нибудь раскопать.
— Да, и если вы всерьез хотите занятся этим делом, то приезжайте ко мне домой.
— Буду через сорок минут. — Пообещал я и положил трубку.
Джамиля все ещё спала. Нервно вскрикивая она она дергалась всем телом и что-то несвязно бормотала. Видимо сказались две бессонные, тревожные ночи. Стараясь не шуметь я выскользнул из квартиры и после многократных, неудачных попыток все таки поймал такси.
— Гончаров, вы точны как немец. — Без тени улыбки встретила меня Яремчак. — Проходите в комнату. Сейчас я сварю вам кофе?
— Не стоит беспокоится, тем более я не хочу. Давайте сразу перейдем к делу.
— Я нашла расписку, причем не одну, а целых три. Вот они, взгляните.
Три стандартных листа лежали на журнальном столике. Два из них были написаны от руки, а третий, заверенный нотариальной конторой, отпечатан на машинке. С него я и начал. Внимательно ознакомившись
— А сейчас конец ноября. — Задумчиво проговорил я. — Это уже интересно.
— Да, он просрочил больше чем на семь недель. — Педантично уточнила она. — А сумма, в моем понимании весьма значительная.
— Я с вами согласен. Посмотрим кто ещё должен вашей дочери.
Во второй расписке написанной от руки сообщалось о том что взятые Бабиной И С десять тысяч рублей будут возвращены госпоже Яремчак к Новому году с учетом индексации. Третья расписка тоже была просрочена, но когда я вчитался в сумму долга, то невольно улыбнулся, а после того как разобрал фамилию должника, то с трудом сдержал смех. Полтора месяца назад господин Родионов занял у госпожи Яремчак деньги, сроком на три дня, в колиичестве ста рублей и нуля копеек.
— Да я понимаю, что это не серьезно. — Заметив мою ухмылку. Согласилась Светлана Васильевна. — Она и находилась — то не в сейфе, а просто лежала в нижнем ящике стола. Просто я взяла её на всякий случай. Может быть вас на что-то натолкнет его фамилия. Она вам о чем — нибудь говорит?
— Говорит. — Не вдаваясь в подробности ответил я. — Мы виделись с ним три часа тому назад, но уверяю вас, никакого интереса он для нас не представляет. Ни он не его расписка, как и расписка гражданки Бабиной И С. А вот договор о ссуде на на пять тысяч долларов это уже серьезно. Над ним я начну работать завтра же. Если вас не затруднит, то к десяти часам сделайте мне копию, потому как таскать с собой оригинал весьма опасно.
— Копию я сделаю, тем более, что оригинал я вам давать в руки не собираюсь.
— Благодарю за оказанное доверие. — Поклонился я. — Скажите, а кроме этих расписок, все ли в порядке в финансовых документах вашей дочери.
— Я не проверила их в полном объеме, но пока все чисто.
Дома меня поджидал неприятный сюрприз. Я не сразу понял, что твориться с Джамилей. То ли она проснулась, то ли нет. Раскинувшись, разметавшись на диване она лихорадочно блестела безумными раскосыми глазами, не узнавая меня в упор. Потрогав лоб я в ужасе отдернул руку. На нем можно было кипятить чайник. Положив на голову холодное мокрое полотенце я вызвал "скорую". Потом сел рядом, взял её руку и потрогал пульс. Он дергался как птаха запертая в клетке.
— Паук… Кругом пауки… — Вдруг забормотала она воспаленными, потрескавшимися губами. — Паутина… Я не хочу в яму… Пустите…Там кровь…Везде паутина! Я не буду. Я хочу жить…
— Воспаление легких. — Едва ли не с порога поставил диагноз пожилой, почтенный армянин. — Нужно немедленно госпитализировать. Наташа, сбей ей температуру. — Приказал он медсестре и нацарапав на бланке рецепт протянул его мне. — Отправляйтесь в аптеку, молодой человек. Мы отвезем её во Вторую больницу. Сделайте так, чтобы через час препараты были там. Вы все поняли? А теперь одевайте её.