Гончаров и кровавая драма
Шрифт:
– Об этих фигурах я не забывал ни на минуту и признаюсь, они порядком надоели моим мозгам. Тащи сувенир, и мы этот вопрос обсудим в полном объеме.
– Тут есть одна странность, - выставляя на стол бутылку старого армянского коньяка, начал я.
– Эта странность невольно бросается в глаза и делает личность Тамары Дмитриевны еще более подозрительной. Объясните мне, почему она ни словом не обмолвилась о существовании сына Чернореченского от первого брака? Только не говорите мне, что она о нем не знала, я все равно не поверю.
– При виде такого напитка я вообще предпочитаю мыслить молча,
– Когда поют девушки, танки молчат. И кто тебе, дворовому алкашу, мог презентовать такую прелесть? Это же все равно что свинью кормить апельсинами!
– Вот и кушайте на здоровье, - язвительно пожелал я.
– И попробуйте ответить на мой вопрос. Не здесь ли зарыта собака?
– Где бы она ни была зарыта, мы начинаем с первой версии, с "консервов", - буркнул полковник, вынимая из шкафчика самую маленькую рюмочку.
– Надеюсь, что ты обойдешься своей дрянной водкой.
– Сегодня я вообще обойдусь без спиртного. Вам не кажется, что для нашего завтрашнего путешествия понадобятся еще хотя бы два человека?
– Это еще зачем?
– смакуя продукт, удивился он.
– На кой ляд они нам нужны?
– Ну если вы сами горите желанием поработать лопатой, отыскивая в снегу консервный тайник, то я молчу, - усмехнулся я, заметив, как вытягивается его физиономия.
– Физическая работа на свежем воздухе полезна для вашего здоровья.
– Экую хреновину ты выдумал! Конечно же надо кого-то взять.
– Вот и я о том же. Как там поживает Макс Ухов?
– Максимилиана не тронь, он ушел из органов и теперь является моим первым замом. Вся работа держится на нем. Но парочку ребят я к этому делу привлеку.
* * *
В восемь утра на двух машинах мы отъехали от дверей строительной фирмы "Терем". За рулем "Волги" сидел тесть, с ним рядом расположился Борис Львович Разовский, а я вольготно полулежал на заднем сиденье. Следом за нами шла красная "Нива" с тремя парнями в камуфляжной форме, только что освободившимися от дежурства.
– Нам по старой дороге, - едва мы выехали за городскую черту, предупредил Разовский.
– От свертка на птицефабрику километра три.
– Понял, - кивнул тесть.
– Борис Львович, у вас все нормально? Вы послушались моего совета или пропустили мимо ушей?
– Ну что вы, Алексей Николаевич, как можно? Такими советами невозможно пренебречь. Конечно же послушался. Поздно ночью я подогнал машину прямо к дому и перевез всю семью к сестре. Спасибо вам.
– Не стоит. Из наших кто-нибудь вчера приходил?
– Нет, но меня вызывали в прокуратуру. Следователь задавал вопросы, очень похожие на ваши. Смотрите-ка, а снег-то здорово подтаял, особенно слева за обочиной. Возможно, я довольно скоро найду тот тайник.
– Будем надеяться, - хрюкнул тесть, прибавляя скорости.
– Борис Львович, вам что-нибудь говорит имя Будулай?
– Вы имеете в виду известный кинофильм?
– Нет, я имею в виду одного из рабочих вашей фирмы. Знали такого?
– Будулай? Нет, что-то не припомню.
– Подумайте на досуге, поспрашивайте у своих работников. Может быть, кто-то вспомнит. Это очень важно. Скорее всего, это не имя, а кличка.
–
– Еще ориентир. Скорее всего, он из залетных, из тех, кто нанимается на разовую работу. У вас ведь есть такие?
– У нас половина рабочих приезжие.
– А почему, дорогой Борис Львович, у вас такая бешеная текучка кадров?
– А бог их знает. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше.
– Нет, Борис Львович, Бог и рыба тут ни при чем. Просто вы обманываете людей, а если говорить по-блатному, то "кидаете" без зазрения совести. Работяга пашет у вас полгода в две смены в надежде на то, что в итоге заработает приличную сумму, а в результате он получает от вас ослиный член пополам с пространным обещанием. Я не моралист, но элементарная совесть должна быть. Дома его ждет голодная семья, которая только и живет надеждой, что вот приедет отец и тогда у них все наладится, все войдет в норму. И что же? Приезжает долгожданный отец, а вместо денег и гостинцев в кармане шиш и денежный долг, в который он влез, чтобы купить обратный билет. Почему вы так делаете?
– Не только мы, сегодня так многие поступают, - хихикнул Разовский. Так и сколачиваем капиталы. Это почти норма работы многих новых предпринимателей.
– Скоты вы, а не предприниматели.
– Скрипнув зубами, полковник угрюмо уставился на дорогу и крепче прижал газ. В полном молчании мы проехали еще около двадцати километров.
– Езжайте потише, - попросил Разовский, когда поворот на птицефабрику остался позади.
– Смотрите налево, там должен быть хороший ориентир - три больших сросшихся дерева. Погодите, кажется, это они и есть, - показал он пальцем на три уродливо скрученных ствола, сверлами торчащих в небо.
– Ну а дальше куда?
– прижимаясь к обочине, спросил тесть.
– Теперь нужно проехать метров сто, а можно и пешком.
– Пойдем пешком, - выбираясь из машины, порешил тесть.
– Так вернее. Мимо не проскочим. Парни, вылезайте, приехали, - приказал он подъехавшим охранникам.
Ведомые Разовским, мы отошли от обочины метров на пятьдесят и дальше двинулись вдоль дороги где по проталинам, а где по подтаявшему насту, то и дело проваливаясь по щиколотку.
– Теперь нашим ориентиром должна служить полуметровая вентиляционная будочка, - оглядываясь, заявил Разовский.
– Она была где-то здесь, но почему-то я ее не вижу. Что за чепуха?
– спаниелем кружась на прогалине, чертыхнулся он.
– Возле той будки был метровый пень. Вот он, я точно его помню. Будка находилась в двух метрах от него. Где же она?
– Кажется, нам нужна не будка, а колодец-тайник.
– Ну да. Он находился на одной линии с будкой и пнем в десяти метрах на запад. Где-то здесь, - пнул он совершенно голую и сухую землю.
– Я ни черта не понимаю.
– Зато я понимаю, - злобно оскалился полковник.
– Ребята, попробуйте щупом.
– Нет проблем, Алексей Николаевич, руководите.
После третьей или четвертой попытки прочный стальной щуп легко вошел в землю. Повеселевший Ефимов от возбуждения сам взялся за лопату и довольно скоро, на глубине тридцати сантиметров, образовался метровый квадрат, заботливо устланный толстыми прочными досками.