Гончаров и кровавая драма
Шрифт:
– Что слышали, - бесцеремонно, по-мужицки отрубил полковник.
– Или вам пояснить в деталях вашу связь с мужем вашей сестры?
– Господи, и до этого вы докопались! Но это же неправильно, зачем вы так?
– Девочка, если ты кинулась во все тяжкие, то и нам можно все. Пойми меня правильно. Я старый человек и эту паскудную жизнь знаю больше, чем ты. Не вскакивай и не делай удивленных глаз. Все очень просто - о твоих любовных делах знает вся фирма.
– Но это же сплетни, - с трудом выговорила она и вдруг разревелась горько и старательно.
– Он взял меня силком.
– Сучка не
– Вы же ничего не знаете!
– Нет, уже кое-что знаем. Знаем, что в ту ночь ты была там.
– Тамара!
– некстати всунулась Милка.
– Помоги мне снять жаркое.
– Тамара, Амара, Мара, Ара, или просто Ра, - вытаскивая портвейн, глубокомысленно изрек полковник.
– Что в имени твоем?.. Ты что-нибудь понял?
– Конечно же понял!
– с воодушевлением отозвался я.
– Ни черта ты, Костя, не понял, - глубоко затянувшись, заметил тесть.
– Да куда уж нам... В деревне росли, телок трясли, - обиженно отозвался я.
– Как был ты дураком, так и остался. Ты только шевельни мозгой ТАМАРА, МАРА... Думаю, дальнейшие комментарии излишни? И если у тебя есть совесть, то ты непременно купишь мне бутылку хорошего портвейна.
– В отличие от ваших, полковник, мозги мои не такие и жидкие. Я все давно суммировал и обобщил, - попробовал я схитрить, поражаясь и завидуя его догадке.
– Что делать-то будем?
– Что? Да брать надо.
– Увы, если дурак - то это надолго, если не навсегда, - с сожалением констатировал тесть.
– Ее не брать надо, а крутить. Она ни при чем, но рассказать может многое. Ты кассеты обработал?
– Конечно, - соврал я, не мигнув глазом.
– Не до них сейчас.
Женщины внесли еду.
– Мара, - принимая из ее рук поднос, ухитрился я ущипнуть ее за задницу.
– Марочка, а почему ты ко мне такая недоверчивая?
– Мара, не вздумай им доверять, прохвосты они прожженные, - вместо нее то ли талантливо подыграла, то ли оговорилась жена.
– Чучело, ты бы вышла, - ласково посоветовал я.
– У нас с Марой предстоит довольно серьезный разговор, так что ты свою юбчонку можешь задирать где-нибудь в другом месте и желательно в одиночестве.
– Да ради бога, отдохну от вас, - обиделась Милка.
– Папа, только я вас прошу - не обижайте ее.
– Ее сам Сатана не обидит, - гаркнул тесть.
– Иди, Людмилка. Оставь нас.
– Тамара Дмитриевна, - подождав, когда за женой закроется дверь, начал я, - вы готовы к неприятному для вас разговору? Даю слово офицера, пусть и бывшего, что из стен этой комнаты не выйдет ничего, порочащего вас.
Молчание длилось больше минуты. Тесть курил, я гладил кота, а она думала, что-то мучительно переворачивая в своей маленькой головке.
– Мы с Римкой были у нее в бассейне, - наконец решилась она.
– Я не думала, что моя сестра может так вот просто меня подставить. Там была комната отдыха. Мы искупались и пошли туда пить чай.
Не знаю, чем она меня там опоила, но только через несколько минут я вырубилась. Я, правда, все помнила и как бы видела со стороны - вот пришел Анатолий и, словно последней сучкой, овладел мною.
Нет, я далеко не девственница, приходилось бывать в ситуациях и покруче, но
Тогда, именно в тот вечер у меня появилась неотвязная мысль во что бы то ни стало ему отомстить. Но как? Что может одинокая женщина против здоровенного мужика, набитого деньгами под завязку? Не одну бессонную ночь я провела, прежде чем решилась на это дело. Андрюше еще не исполнилось и четырнадцати лет, когда он очутился в гостиничном номере в моих объятиях. Слава богу, первое время он не знал, что я являюсь сестрой жены его отца. А потом, когда тайное стало явным, он, к моему изумлению, по уши в меня влюбился, и о нашей греховной и пылкой связи мы решили никому не рассказывать. Мы-то решили, однако хитрую Галку не проведешь. О нашем романе она вскоре узнала, но противостоять ему не стала, даже наоборот - в некотором роде потворствовала нам. Ее бесил Чернореченский, и в каком-то смысле это была и ее извращенная месть. Как могла, она помогала нам при наших встречах, а потом - представляете?
– предложила нам узаконить наши отношения после того, как закончится армейская служба Андрея. Вот и вся моя тайна. А в ночь убийства мы с Андреем были у него дома.
– Была ли с вами его мать - ваша будущая свекровь?
– Нет, когда я приходила, она обычно уезжала к своей старой подруге и там оставалась ночевать. Так было и той ночью.
– Когда она вернулась домой?
– В начале восьмого, мы как раз собрались завтракать.
– Она все время приходила под утро?
– Нет, но это был будний день, и она забежала, чтобы забрать кофточку, которую забыла вечером.
– Она забрала свою кофту и тут же ушла?
– Нет, какое-то время она то ли полоскалась под душем, то ли просто умывалась. Ну а теперь я, пожалуй, пойду. Все, что могла, я вам рассказала, и добавить мне просто нечего. Прошу вас поверить моим словам. Больше мне ждать подмоги неоткуда.
– Вы рассказывали ей, где Чернореченские хранят деньги?
– Кажется, да, хотя точно не помню... А что вы думаете... Не может быть...
– Я ничего не думаю, - сердито запыхтев сигаретой, рявкнул полковник. Сделаем так. Сейчас мы с Константином Ивановичем оставим вас на час с небольшим в обществе моей дочери, а когда явимся назад, то, полагаю, в этой истории темных пятен не останется.
* * *
Дело близилось к полуночи, когда мы с тестем, словно заштатные воры, вошли в подъезд, где еще совсем недавно проживал Чернореченский вместе со всей своей счастливой семейкой. Тесть затаился в нише мусоропровода, а я, миновав опечатанную дверь, поднялся этажом выше и предстал перед квартирой "моего хорошего знакомого" Линды Кауфман.