Гончаров и кровавый бизнес
Шрифт:
– Нашел дурака! Чтобы за одну сигарету я показал тебе берлогу. Не на того нарвался, братишка! Давай пачку, тогда подумаю.
– Чего? Серега, у тебя крыша едет, за пачку сигарет мне любой сдаст Янтарную комнату. Чего захотел! Ладно, даю две и по рукам!
– Нет, - уперся матрос, - три!
– Ладно, - нехотя согласился я, - говори!
– Спервоначала сигареты!
– Одну сейчас, две потом!
– Две сейчас, одну потом!
– А как обманешь, матрос?
– Да чтоб Серега наколол!
– Ладно, держи и говори скорее, нам некогда. Где берлога?
–
– Само собой, дальше.
– От винокурни левым берегом вверх до первого фьорда, только туда не заходи. Минуй его и на самых малых пойдешь почти вплотную к берегу, ну а там уж если не найдешь, значит, сам дурак. Давай сигарету.
– Держи, если наколол, пеняй на себя. Счастливо оставаться, корми котов.
– Эй, братишка, погоди, а спички?
– О спичках мы не договаривались, да и нельзя тебе, спички не игрушка, апартаменты можешь спалить. Чао, бамбино, не простуди предстательную железу.
У пятого причала в кафе "Алые паруса" я выпил с обиженным Пашкой мировую и зафрахтовал у него на сутки двухмоторный катерок вместе с ним самим.
Удивительно, но он прекрасно знал, где до сегодняшней ночи находилась винокурня, впрочем, о ней здесь знали все, кроме милиции. Более того, он знал и о существовании берлоги, потому что, когда, следуя Серегиной наводке, я велел прижиматься к берегу и дать самый малый, он все понял и заглушил моторы.
– Не, начальник, мы так с тобой не договаривались, я в эту берлогу соваться не буду, не держи меня за фофана. На хрена эти игры, там вмиг можно остаться без тыковки, забирай свои бабки - я возвращаюсь! В такие игрушки не играю, тем более с ментами.
– Придется поиграть, - жестко возразила Тамара, наставляя на него свою долбаную пушку, - заводи мотор!
– Не-е, мамзелька, на понт ты меня не возьмешь, - густо и раскатисто захохотал Пашка, - а свой пугач прибереги для другого раза, не такой я пень, каким кажусь. Воробей я стреляный, все люблю делать обстоятельно. Ваши личности моя Динуся сфотографировала и в прямом, и в переносном смысле, так что вам нет никакого резону играть со мной такими пасами.
– А никто и не собирается, - проклиная свою напарницу, опять вмешался я.
– Паша, не обращай на нее внимания, баба она и в Африке баба, что уж тут поделаешь. Мне самому она надоела до чертиков!
– Это ты верно заметил, а в тот загашник я все равно не сунусь.
– Паша, мы больше заплатим, - осознав свою ошибку, смиренно попросила Тамара.
– Не-е, подруга, мне своя голова дороже. Жена у меня молодая!
– Вот и отлично, - продолжала торги царица, - купишь ей разного барахла.
– Не-е, какое барахло ей может заменить меня?
– Хорошее барахло может заменить многое, - цинично ответила Тамара. Поехали!
– Не-е.
– Лось, ты видел мою "девятку"?
– Ну и что?
– Она твоя, поехали!
– Не-е, - автоматически повторил Пашка и вдруг осекся, пораженный выгодой сделки.
– Ты что, в самом деле? Дуру гонишь!
– Тамара Буранова, в девичестве Собакина, никогда дур не гоняла, держи
– Не-е, назавтра ты и думать про меня забудешь.
– Хорошо, вот тебе деньги, здесь половина стоимости машины, остальное получишь по прибытии.
– И она протянула обалдевшему Пашке шмат валюты.
– Вы что, серьезно?
– еще раз, дабы не оказаться в смешном положении, переспросил Павел, завороженно глядя на баксы.
– Абсолютно, бери!
– Тамара вложила деньги в его руку.
– Только постарайся доставить нас назад.
– Я понял, такие суммы просто так не дают, значит, вопрос у вас серьезный, введите меня в курс дела: что вы хотите?
– Паша, - опередил я царицу, - по нашим данным, на борту катера находятся два человека, которые нам очень нужны. Нет, нам нужны они все, но эти двое крайне необходимы. Это ее муж и его товарищ, я думаю, их держат взаперти, если они вообще еще живы. В общем, нам необходимо их вызволить.
– Я понял, и скажу вам сразу, что без меня у вас бы ничего не получилось. Капитан мужик крутой, и я думаю, что он утопил бы вас прямо в берлоге. Так дела не делают, надо было сперва посоветоваться. Значит, так, вы плавать умеете? В бухточку я зайду на веслах, вы прицепитесь сзади под кормой. Обычно они ставят судно носом к выходу. Я подойду к левому борту и начну разговор о всякой ерунде, а вы в это время должны будете под водой пройти к их правому борту, тихо притаиться и ждать моего сигнала. Виталий не в счет, с Васькой я договорюсь, а с Грибом уж как-нибудь управлюсь. Давно он у меня к рыбам просится. Пачкун старый, совсем Динке проходу не дает. На вашей совести остается только капитан, но предупреждаю - мужик он серьезный, действуйте осторожнее. Сразу же вношу поправку: если вдруг подойду к их правому борту, то не удивляйтесь, значит, так того требует ситуация и вы в этом случае действуйте сообразно. Без моего сигнала на палубу не вылезайте. Постарайтесь обойтись без выстрелов, лучше просто концы в воду. Ну вот и все, вопросов нет? Тогда можно начинать.
На подходе к видимой теперь дыре Пашка заглушил двигатели и взялся за весла. Мы с Тамарой молча и тихо соскользнули в воду. Нащупав под кормой две ручки, мы за них прицепились и отдались на Пашкину милость. Над водой торчали только наши головы, слабая волна сбивала дыхание. "Волна на волну набегала, волна погоняла волну..." - опять вспомнилось мне, когда мы уже входили в полутемную берлогу лютого зверя.
– Стой, стреляю!
– противно и пискляво предупредил Гриб.
– Кто идет?
– Погоди, Гриб, свои это, - спокойно ответил Пашка, и я вздохнул с облегчением, появилась уверенность - штангист не продаст.
– Кто это свои?
– подозрительно спросил уродец.
– Да Пашка же я, неужели не признал?
– А, это ты!
– не очень любезно буркнул Гриб.
– Чего тебе надо?
– Дело у меня к тебе есть.
– Какое дело?
– А такое, за него платить надо.
– Тогда чалься. Что за дело?
– повторил он, когда лодка ткнулась в левую носовую часть катера.
– Говори, не жуй сопли.