Гончаров подозревается в убийстве
Шрифт:
– Вот и отлично, спасибо, вы меня порадовали.
– Не понимаю.
– Преступник работал в перчатках, убил заранее приготовленным ножом, значит, преступление планировалось давно.
– Конечно, но что нам это дает?
– По крайней мере, из списка подозреваемых мы можем исключить пирожника уже не по отсутствию мотивов, а на основании фактов: насколько я знаю, они поселились здесь сравнительно недавно. Меньше месяца тому назад.
– Это так, - согласился следователь, - но факты - вещь упрямая, и пренебрегать ими мы не имеем права. А они говорят, что посторонних в доме не было. Скажите, если
– Неплохо, - поддержал я его.
– А вы обратили внимание на отсутствие собак?
– Исчезли собаки? Но я не знал, что они были. Это же в корне меняет дело. Если собак отравили, это может означать то, что в дом забрался совершенно незнакомый человек, свой бы этого не сделал. На кой черт ему усыплять собак, если они не причиняют ему беспокойства.
– Я того же мнения, нам только остается узнать, каким способом он проник во двор и прокрался в дом, при этом сумев ликвидировать песиков. Что вы думаете на сей счет, господин следователь? Ведь если верить Прокопчуку и Какоянису, через калитку никто не входил.
– Да, это так, первым делом я подумал, что он проник в огород со стороны лимана. Я пришел сюда, чтобы проверить свое предположение, но, взглянув на крутизну и глубину обрыва, сразу от него отказался. Не может нормальный человек по нему забраться. А кроме того, я внимательно осмотрел землю по всей длине задней изгороди. Ничего, кроме следов галош, в которых разгуливала чета Климовых.
– Скверно, майор, но я это предполагал, потому и сунул нос в подполье, думал, что он там, затаившись с ночи, ждет благоприятной минуты.
– Удивительно, но ваши предположения схожи с подозрениями оперативника Петра Захарова, его тоже потянуло под землю. Он еще днем проверил подполье, но, к сожалению, ничего, кроме гнилой картошки, там не обнаружил. Ни там, ни на чердаке. Я мыслю по-другому: нужно хорошенько потрясти соседей - как хозяев, так и их квартирантов. Сегодня уже поздно, но завтра я это сделаю непременно. А теперь давайте еще по стаканчику, и я пошел в лоно своей семьи. Да, кстати, а почему вы интересовались, имел ли я разговор с Ириной? Что вас заставило об этом спросить?
– Видите ли, ее не заинтересовали некоторые моменты произошедших сегодня перемен. Как будто она все знала заранее.
– Вот оно что, интересно. А конкретно?
– Например, ее не удивила моя изувеченная рука.
– Ну, это объясняется просто. Наверняка у нее имеется несколько знакомых, работающих в нашей конторе. Что еще?
– Она не спросила, куда подевались барбосы.
– Да пропади они пропадом, сто лет они ей были не нужны, дались они вам, эти барбосы, вы, наверное, когда-то работали кинологом. Чепуха! Я тоже не придал этому никакого значения. Ну ладно, я, пожалуй, потихоньку пойду, а завтра утречком часиков в шесть мы с вами еще помозгуем. Вот мой домашний телефон, если возникнет какая-то экстраординарная ситуация - звоните. А все-таки я недаром Ирину оставил на десерт? Как вам кажется?
Он ушел, оставив меня один на один с не решенными им проблемами. Не верил я тому, что бандюга перебрался сюда с соседской территории. В курортном городе, где все друг друга знают и стараются жить в добре, мире и согласии, никто не пойдет на укрывательство, а тем более на пособничество преступнику. Вряд ли господин Окунь чего-то добьется, работая в этом направлении. Нужно искать какой-то иной ключ, иной угол зрения для решения этой задачи. В том, что преступление спланировано и досконально разработано, я уже не сомневался, но только кем? Кроме "немки", в нем заинтересованы Ирина с мужем, но у Ирины алиби, и я не сомневаюсь, что оно не поддельное. Причастна она к этому делу или нет, но алиби у нее будет железным в любом случае. Если она не причастна, оно будет естественным, если причастна, то она все расписала заранее и разыграла так, что не подкопается даже сам Порфирий Петрович классика Достоевского.
Но почему я зациклился на Ирине и ее муже? Если опираться на факты, она здесь действительно ни при чем. По крайней мере, не убивала лично, хотя с ее физданными могла бы это сделать. Кто исполнитель? Если заморский киллер, то шансы установить истину равны нулю, но вряд ли она располагает суммой, достаточной для оплаты такого заказа. Тогда кто? Неужели она эту миссию возложила на собственного мужа?
Опять и опять я перебирал возможных убийц, но все безрезультатно. Казалось, словно зашоренная лошадь я слепо топчусь по кругу, пытаясь отыскать выход там, где его нет и быть не может. От напряжения мои слабые мозги запросили пощады, и я, плюнув на варварскую головоломку, вышел во двор. Прогнав дневную, звенящую жару, южная, чернильная ночь почти полностью завладела городом. Лелея и оберегая руку, я осторожно примостился на лежаке под раскидистым орехом. Полное очарование и умиротворение! Если бы не сегодняшнее кровопролитие, я был бы вполне счастлив.
Неожиданный переполох и квохтанье со стороны курятника буквально подбросили меня на месте. Что это могло быть? Порядочные птицы, в моем понимании, уже давно угомонились и спят. Подкравшись поближе, я чиркнул зажигалкой, совершенно наплевав на свою безопасность.
Черт бы их всех побрал, так недолго стать заикой. Рыжая разгневанная наседка бесстрашно и самоотверженно атаковала злющую и наглую крысу. Цыплята, по чьи души явилась мерзавка, сбившись в кучу, орали громко и возмущенно. Перебив визитерше хребет, я вернулся в темный, пустой дом.
Нет, кажется, этому не будет конца! Хоть убейте, но я явственно расслышал, как в глубине дома кто-то хлопнул дверью. В конце концов, мне это начинало надоедать. Что может быть хуже неопределенности и невидимого врага, даже если он всего лишь крыса. Запалив все возможное освещение, с топориком в руках, я обследовал дом по второму кругу. Результат оказался прежним. Ну и отлично, значит, тревога была ложная и я понапрасну треплю себе нервы. Пора ложиться спать, только на всякий случай не вредно еще разок заглянуть в подполье.
Готовый к любой пакости, я резко рванул крышку. Взведенной пружиной мне навстречу взметнулось белое, искаженное страхом лицо. Чисто рефлекторно, но со всей силушки я долбанул по нему ногой и поспешно захлопнул лаз, добивая его уже крышкой. С глухим стоном он слетел со сходней в гниющую жижу подполья. Для меня эта секундная драчка тоже не прошла даром. От боли перед глазами заплясали оранжевые чертики и белые пятна искаженных лиц. В полном изнеможении, как Александр Матросов, я всем телом навалился на закрытый люк, не оставляя врагу ни единого шанса на спасение.