Гончаров попадает в притон
Шрифт:
Миновав пост ГАИ, мы вырвались из города и через зону отдыха понеслись к реке. Чуть не доехав до второго поста, "мерседес" свернул влево и покатил вниз. Через километр асфальт кончился, и мы резко и неожиданно выскочили на совершенно сказочную полянку с двухэтажным рубленым теремом. Возле высокого резного крыльца автомашина остановилась.
Нас встречали. Навстречу шла румяная девица в русском сарафане и бородатый парень в косоворотке.
– Здорово, Григорий. Здравствуй, Татьяна, как живете-можете?
– Твоими
– Как получится. Отдохнем, в баньке попаримся, ну и так далее...
– Баньку какую приготовить: сауну с бассейном или...
– Сауну с бассейном, - тут же вмешался я, вспомнив наказ хирурга.
– А кушать где будете?
– Где будем бухать?
– спросил меня Поляков.
– Не знаю, я здесь не бывал.
– Можно в большой горнице, можно в спальне, можно здесь на пеньках, а можно в бане.
– Мне все равно, было бы что...
– Тогда в бане. Гриша, Леня сегодня будет?
– Должен заехать. Вчера звонил, обещался. Пойду баньку затоплю. Отдыхайте пока. Таня, принеси квас, шампанское... Все, что надо.
– Можно вам помочь?
– увязался я за хозяином.
– Да что вы! Там помощник не требуется, запалим форсунку, только и делов.
– Возьми его с собой, Гриша. Он хочет с тобой побазарить.
– Как скажете.
То, что они непочтительно называли баньками, оказалось целым банно-помывочным комбинатом. К обоим торцам большого стеклянного зала с бассейном примыкали две бани. Обычная и сауна. Одновременно в них могли смывать грех до тридцати человек.
– О чем вы хотели говорить?
– протирая кафельный пол ресторана-предбанника, начал Григорий.
– Когда вы в последний раз видели Геннадия Полякова?
– В ночь с первого на второе, перед тем как он исчез.
– Где он находился?
– На пеньке сидел перед входом. Я собак выходил кормить, когда возвращался назад, его уже не было.
– Во что он был одет?
– Как всегда, малиновый пиджак и зеленые брюки.
– Он был один?
– Да, и хорошо поддавший. Сидел и что-то бубнил под нос. Вроде кому-то жаловался, но я ничего не расслышал. Да и не положено это.
– Сколько автомобилей стояло на площадке?
– Один джип Леонида Леонтьевича.
– Где был водитель?
– Здесь, в бане. С подругой. Леонид Леонтьевич не любит, когда водители вместе с ним парятся. Обычно они приходят после него.
– А где был "мерседес" Полякова?
– Не знаю, но перед входом его не было.
– Сколько времени вы кормили собак?
– Минут десять, не больше.
– Сколько в этот вечер у вас было гостей?
– Десять человек. Четверо с "мерседеса" и шестеро приехали на джипе. Плюс два водителя.
– В какое время вы кормили собак?
– Могу сказать с точностью. Когда я выходил из кухни с объедками, часы в баре пробили полночь..
– Значит, Длинный Гена исчез от полуночи до ноль десяти?
– Значит, так.
– Окрестности осматривали?
– Милиция прочесывала лес часа три. Говорят, безрезультатно. Ничего не нашли.
Сухая жара жгла тело. Если бы не обострившаяся головная боль, это жжение казалось бы приятным. Напротив расположился Длинный Вован. Лежа на животе, он рекламно демонстрировал сухие идеальные ягодицы без малейшего намека на собачий прикус. Разочарованный, я поплелся в душ, а потом в бассейн. В хрустальной воде резвились две нагие наяды. Автоматически прикрыв ладонями стыд, я стоял на борту, не зная, что делать дальше.
– Дяденька, смелее, - хихикали блудницы.
– Ну что же вы такой нерешительный?
– Голова болит, да и повязку не хочу мочить, - промямлил я.
– В нашем деле голова не требуется, а поверх бинтов у вас натянута резиновая шапочка.
– Ага, - поддержала ее подруга, - прямо на больную головку.
Прыгать я не стал, осторожно оберегая боль, тюленем сполз по трапу. Они как пираньи агрессивно на меня налетели, покусывая и пощипывая самые разнообразные места.
– Оставьте меня, ради Бога, - взмолился я искренне и серьезно, как-нибудь в другой раз, сил нет, голова болит.
Со смехом они удрали в сауну, а я оказался в спокойной обстановке благоприятной водной среды, почувствовав, как головная боль потихоньку проходит. Пристроив голову на спине надувного лебедя, в полудреме прикидывал, куда мог подеваться Длинный Гена. Если предположить, что его братец и Григорий говорят правду, то остается два варианта. Во-первых, он мог пешком добраться до трассы и там, поймав левака, уехать в город. Уехать и не доехать. Или доехать и скрыться. Или же на полпути еще до дороги встретить Тузика и попросить довезти его до дому. Но тогда почему молчит Тузик?
И в том и в ином случае это легко проверить. Движение автомобилей по зоне отдыха ограничено, и оно контролируется двумя постами ГАИ в двухкилометровом промежутке.
Одевшись, я заглянул в комнату отдыха. На широкой ковровой тахте две хищницы-пираньи высасывали последние силы из Длинного Вована. В предсмертных судорогах костлявое его тело дергалось и колотилось. Широко открытый рот жадно ловил воздух, наполняя его звериным рычащим стоном.
– Помогай, Гончаров, - уже в конвульсиях прохрипел он.
– Некогда, дай машину на полчаса.
– За-а-бирай...
Больше слушать и смотреть я не решился, боясь быть насильно или добровольно втянутым в этот клубок человеческих тел.
Тузика я застал за некрасивым занятием. Через бинокль он разглядывал барахтающуюся на пляже парочку.
– Уважаешь?
– насмешливо спросил я.
– Да нет, просто делать нечего.
– Твой хозяин мне машину на полчаса дал.
– Ну и езжай.
– Я не умею, свози, тут недалеко.
– Делать мне нечего. Ну да ладно, поехали.