Гончаров попадает в притон
Шрифт:
– Видите ли, пиджак я взял только вчера. В том месте, где Длинный Гена в последний раз был в злополучную ночь исчезновения. Теперь я должен кое-что выяснить, чтобы обо всем вам доложить подробно.
– Опять начал хвостом крутить?
– Нет, Алексей Николаевич. Как прослеживается линия знакомства Юшкевича, Крутько и Полякова?
– Так я тебе и сказал. Я выдаю всю информацию, а ты мне шиш! Не пойдет, братец.
– Я делаю это в ваших интересах. Если я укажу последнее известное нам место пребывания Длинного Гены, вы тут же командируете туда пару своих
– Заткнулся бы, аккуратист хренов. Ты очень аккуратно отправил почтового пацанчика на тот свет.
– Работает не просто грабитель и маньяк. Работает умный, извращенный тип. Самое лучшее, если бы вы выделили мне толкового, крепенького помощника.
– А сам остался в стороне.
– У вас и так достаточно дел. А он вас будет держать в курсе.
– Ладно, попробую. А что касается связей, то таковые имелись. Юшкевич и Крутько были знакомы, наверное, на почве драгметалла, а вот Поляков совершенно выпадает из их обоймы.
– Отсутствие результата тоже результат.
– Постоянно держи меня в курсе. Наверняка мой человек не будет посвящен во все подробности! Знаю тебя. Кстати, куда ему подойти?
– Сюда без формы, но с двумя парами наручников и пушкой.
– Ого! Дела, как видно, движутся.
– Контора пишет.
– И если эта контора мне выпишет еще один труп, то мы ее прикроем. Жди в приемной.
Обезьяноподобное существо в берете и камуфляжной форме явилось минут через десять. Оно было в ботинках, с дубинкой и требуемыми наручниками.
– Вы Гончаров Константин Иванович, - прогудел омоновец безразлично и беспредметно, потому что в приемной никого больше не было.
Я с интересом рассматривал этот продукт человеческой цивилизации. Подумал, что Ефимов сдержал слово только в одном вопросе - мужик был действительно крепенький, а в остальном...
– Я прапорщик Ухов, прислан в ваше распоряжение для совместных действий. Вот.
– Он протянул ладонь-сковородку, я, хлопнув по ней, резко отдернул руку.
– Что будем делать, Константин Иванович?
– Для начала снимем берет и куртку. Дубинку в штаны, наручники мне.
– Дык у меня только тельник. Я его давно стирал.
– Ты, Ухов, своим видом всех моих мошек распугаешь. У тебя что, ничего цивильного нет?
– Есть, но сказали, чтобы я через десять минут был здесь!
– Топай переодевайся, а через два часа жду тебя на первом посту ГАИ в зоне отдыха.
У подъезда Александра Алексеевича Крутько, как и в первый раз, карапуз со своей подругой Наташкой играли в домик. Замок отремонтировали, и дверь была заперта. Мне не оставалось ничего иного, как сесть на лавочку, поджидая, пока кто-нибудь выйдет или войдет в подъезд, да наблюдать за варварской игрой детей. Впрочем, ждать пришлось не очень долго. Щелкнул замок, и из открывшейся металлической двери выплыла мамаша карапуза. Помню, неделю назад она яростно выбивала из меня пыль. Несмотря на мой новый наряд, она тут же признала во мне детоубийцу.
– Ах ты, сволочь, развратник, извращенец, опять сюда приперся. Я же тебя насквозь вижу!
– Ну что вы, я здесь по делу.
– Знаем твои дела. Шоколадки, конфеточки, а потом ребенка в подвал! Да? Говори, маньяк.
– Она уже трясла меня за грудки.
– В подвал, да? В подвал?
– В подвал, - согласился я, - только не детей, а вас, мадам.
В ее выпученных глазах переваривалась неожиданная информация. И я добавил масла в огонь:
– А может быть, зайдем к вам? В койке удобнее, и беру я немного, особенно с таких дур.
– А-а-а, - истошно-торжествующе заорала она.
– Попался, маньяк, люди, помогите, насилуют!
– Чего орешь, дура, второго такого случая в твоей жизни не будет, подумай.
Я проскочил в открытую дверь и защелкнул замок на собачку.
На втором этаже я отыскал квартиру Крутько и деликатно позвонил. Вполне изучив меня через глазок, дверь открыла наконец молоденькая блондинка в пеньюаре с сигаретой в зубах и пороком, написанным на физиономии.
– Здравствуйте, - поклонился я, - разрешите войти, если я не потревожу ваше горестное одиночество.
– А вы кто?
– Гончаров Константин, товарищ вашего покойного мужа, тоже нумизмат. Примите искренние соболезнования.
– Не принимаю, но заходи, Константин... э-э-э...
– Просто Костя.
– Отлично, милости прошу, просто Костя Гончаров, у меня небольшой девичник, так что ваше присутствие будет как нельзя более кстати. Меня зовут Римма.
Она откровенно подмигнула и чуть приоткрыла без того прозрачный пеньюар. На неутешную вдову она была не похожа.
Несмотря на полдень, в комнате, благодаря плотным шторам, стоял полумрак и витал волнующий запах женщины. На диване в черное закрытом платье сидела породистая красивая самка и через соломинку тянула коктейль. Она была постарше хозяйки и, пожалуй, попьянее.
– Костя, - представился я ей.
– А я Катька. Бросай, Костя, свои кости, - заржала она, довольная своим остроумием.
– Наливай, - она кивнула на раскрытую змеиную пасть бара, отдыхай.
– А где Жанка?
– входя следом, спросила хозяйка.
– Пошла на кухню консерву открывать, мало ей того, что есть.
– Она ж на диете.
– Хрен ее знает. Хочу, говорит, лосося, и все тут. Дура баба.
– Ну, Костя, чем будете развлекать двух молодых симпатичных дам?
– Боюсь, что из меня плохой развлекалыцик.
– Не скажите. У любого мужчины есть нечто, чем можно развлечь даму. Не правда ли, Кэт?
– Не у всех, например, у моего эта развлекалка давно отсохла.
– А у моего была еще ничего. Вы слышали, Костя. Его тут замочили вместе с проститутками. Все бы ничего, да все монеты выгребли. Вы ведь знаете, какая у него была коллекция.
– Не совсем, Римма, Александр Алексеевич был человек скрытный. В основном интересовался коллекциями других.
– Да, тот еще жук. Но мне-то он сказал, что и детям и внукам достанется. Только вот детей у нас не предвиделось.