Гончаров приобретает популярность

Петров Михаил

– Коньяк хорош!

– Попробовал бы он подсунуть мне дерьмо. Но ты отвлекаешься.

– Конечно, потому что вы не даете мне сосредоточиться. К моменту приезда бригады деньгами уже не пахло?

– Не только деньгами – уже не пахло грабителями.

– И орудие убийства тоже на месте преступления обнаружить не удалось.

– Ничего, что хотя бы издали на него походило.

– И экспертизой еще не установлено, из какого оружия был убит старший охранник?

– Так быстро только блохи плодятся.

– И из окружающих домов, как водится, никто ничего не видел.

– Это уж точно, да там и дома-то стоят в некотором отдалении, а рядом

только бар «Ночная фея», расположенный напротив, через бульварчик.

– И обслуга этого бара ничего не заметила?

– Ничего, потому что вчера он не работал.

– Удивительное совпадение!

– Ничего удивительного, у них вчера был запланированный выходной. Неужели тебе трех загадок недостаточно?

– Четырех, – сразу же увеличил я число, а подумав, добавил: – Четырех или одной.

– Не понимаю, – сознался тесть и слегка наполнил мою рюмку. – Поясни.

– Четвертый вопрос заключается вот в чем: а зачем охранники открыли дверь? На него можно ответить двояко. Если это были грабители, то с повестки дня этот вопрос все равно не снимается, а если это был проверяющий – их старший охранник, то ваши загадки под номерами один и два автоматически отметаются.

– Не понял.

– А это значит при втором варианте, что ограбил банк и убил охранников не кто иной, как сам господин Кондратов. Перед смертью на секунду очнувшись и увидев удаляющегося Кондратова, охранник послал ему вслед пулю, попавшую точно в цель. Ну а подельники убитого, видя такой конфуз, поспешили поскорее убраться вместе с деньгами.

– Об этом я тоже думал, но в таком случае ситуация становится и вовсе непонятной. Ответь – кто включил сигнализацию?

– Не знаю. Отстаньте, я очень устал.

– Тогда и не выдрючивайся, не изображай из себя проницательного сыщика.

Довольный моим поражением, тесть в приступе благодушия налил мне чуточку больше.

– А я и не выдрючиваюсь. Это все вы ярлыки мне клеите, а мне на это плевать, как и на ваш банк, кстати.

– А напрасно, – многозначительно изрек тесть и злобно скинул моего кота с диванчика. – Напрасно, за поимку этих грабителей или хотя бы за наколку господин Голубев обещает приличное вознаграждение.

– Что это еще за Голубев? – извиняясь перед котом за полковничью грубость, осведомился я. – Наверное, директор?

– Точно, только не директор, а управляющий. Петр Николаевич Голубев.

– И сколько он там сулит? – непроизвольно поинтересовался я.

– Если удастся вернуть деньги, то на простенький «жигуленок» хватит.

– Заманчиво, а если деньги они успели куда-то вкачать, тогда что?

– Тогда половину этой суммы, что тоже совсем не плохо.

– Даже очень хорошо, – проворчал я недовольно. – Остался сущий пустячок – найти и захомутать этих самых грабителей, которые наверняка вооружены.

– Не обязательно их хомутать и вязать. Достаточно простой информации.

– Надо подумать, переговорить с этим самым Голубевым, – ответил я и оставил тестя наедине с его прожектами и недопитым коньяком.

Весь следующий день я посвятил многочисленным записям Марии Андреевны, воспоминаниям современников ее деда, Алексея Михайловича Крюкова, надеясь в них найти объяснение загадочного убийства старой учительницы. Почерк у нее оказался крупный и отчетливый, читалось легко, но все равно последнюю тетрадь я отложил только вечером. Ничего существенного почерпнуть мне не удалось, кроме того, что полтора десятка поповских земляков на разный лад талдычили

о его святости и альтруистических наклонностях. О месте возможного захоронения церковных ценностей не было сказано даже намеком, и вообще такой вопрос Марией Андреевной не затрагивался. Это можно было расценивать или как ее полное безразличие к этой теме, или как нежелание выносить ее на страницы записей. Один лишь момент в какой-то мере меня заинтересовал – любил, оказывается, поп гулять по крутому берегу Волги, а особенно возле торчащего там небольшого утеса. Эту его страстную любовь констатировало несколько человек, но ничего существенного мне это не давало. На самом деле, не вооружаться же мне фонарем, киркой да лопатой и кротом ползать по пещерам, гротам и карстам, всякий раз рискуя провалиться в преисподнюю! Да и вероятность, что поп запрятал ценности там, невелика, все-таки расстояние до села будет не меньше километра. Нет, видимо, с мыслью о крюковском тайнике придется расстаться, а значит, и на след убийц мне выйти не суждено. И вообще лучше оставить эти кладоискательские бредни, а всерьез заняться делом и добычей хлеба насущного. К тому же дорогой тесть уже предлагает вполне конкретное и выгодное предприятие.

О том, что я согласен с его предложением, я поведал ему, едва только он показался на пороге, и был удивлен последовавшей реакцией.

– Умный! – сплюнув, обронил он и, не снимая штиблет, скрылся в сортире.

– Таким уж родился! – досадливо крикнул я в закрытую дверь и тоже сплюнул.

– Вы чего это тут раскаркались? – возмутилась выглянувшая из комнаты Милка. – Совсем с ума посходили! Идите на улицу и плюйте хоть до утра, хоть друг на друга. А здесь я вам этого делать не позволю, домработницы у меня нет! Где отец?

– В сортире заперся, злой как черт, наверное, запором мучается. На кефир ему пора переходить, а он все водку хлещет.

– Поговори там у меня! – грозно предостерег полковник и спустил воду. – Значит, решил помочь Голубеву и отыскать грабителей? – уже выходя, желчно спросил он.

– Конечно, а почему бы не помочь хорошему человеку? – радостно согласился я.

– Долго же ты думал, так долго, что и помогать-то уже некому, – закрываясь в ванной комнате, загадочно сообщил он.

– Милка, быстро накрывай на стол, – своевременно распорядился я. – Не видишь разве, папенька не в духе и хороший ужин быстро поможет ему установить равновесие души.

– Что вы тут хвостами бьете? – выходя из-под душа и оценив приготовленный ужин, довольно прогудел он. – Не приемлю я подхалимаж, а особенно мелкий.

– Обижаете, Алексей Николаевич, мы к вам со всем нашим уважением, а вы… Так что там случилось с Голубевым?

– Отлетался наш Голубь! Почему на столе нет спиртного? Повесился Петр Николаевич! Отходили его ноженьки по банковской горенке.

– С жиру-то! – подала реплику Милка. – Уже не знают, какой аттракцион придумать!

– И когда он свершил над собой этот суд? – с сожалением спросил я.

– А черт его знает, – одобрительно глядя, как дочь наливает ему спирт, безразлично ответил полковник. – Ночью, наверное.

– При активном содействии любимой супруги?

– Нет, он не дома повесился, – сглотнув слюну, а потом и спирт, сообщил тесть.

– Значит, на рабочем месте? До последнего вздоха не покидая трудовой вахты?

– Опять не угадал, – сочно захрустев огурцом, возразил тесть. – Вздернулся он вдали от шумной толпы, в лесочке на свежем воздухе, эстет, надо полагать…