Гончаров разгадывает семейную тайну
Шрифт:
Результат стал известен минут через пять, когда она вышла с книгой о регистрации смертей.
– Точно, была такая Тихонова Любовь Андреевна, умерла десятого января восьмидесятого года в возрасте семидесяти лет. Проживала по адресу: улица Советская, дом тридцать четыре.
– Чудесно, моя сладкая, просто замечательно, - почуяв дичь, возбужденно захлопал в ладоши Мамай.
– Что ж тут замечательного? Ничего замечательного я не вижу. Умерла бабушка, а вам замечательно, - укоризненно заметила
– Это у меня, у подлеца, присказка такая, а теперь, мое золотце, пошукай в своих брачных книженциях что-нибудь о замужестве Тихоновой и женитьбе Логинова.
– Примерно в каком году это было?
– Нас могут интересовать два периода. Во-первых, шестьдесят четвертый шестьдесят пятый и, во-вторых, семьдесят третий - семьдесят пятый годы, назвал я наиболее вероятное время Ольгиного замужества.
На этот раз она возилась не более двух минут, а когда с открытым гроссбухом и ртом она вылетела из своей конуры, то объяснять мне не нужно было ничего. Мамай тоже все сразу понял.
– Вырвали! Два листа выдрали, в обеих книгах. Что же это такое?
– чуть не плача, возмущалась девчонка.
– Что же мне теперь будет?
– Да ничего тебе, девочка, не будет, - гладя по головке, успокаивал ее Толик, - ты-то здесь ни при чем. Расскажи лучше, какие страницы отсутствуют и в каких книгах.
– Один лист, страницы седьмая - восьмая, вырван за шестьдесят четвертый год, а другой, страницы двадцать три - двадцать четыре, за семьдесят пятый. Кому они могли понадобиться? Ничего не понимаю.
– Успокойся, дитя мое, твоей вины здесь нет. Ты давно работаешь на этом месте?
– Да, уже полгода.
– А кто здесь трудился до тебя?
– Тетя Таня.
– А как нам найти эту тетю Таню?
– Я не знаю, еще в апреле она проводила сына в армию, продала дом и купила себе квартиру в райцентре. Я могу спросить адрес у мамы, она должна знать, потому что они подруги.
– Ну вот и хорошо, вечерком мы к тебе зайдем. Ты где живешь?
– Здесь недалеко, возле универмага в двухэтажном доме.
– Обязательно зайдем, а ты на досуге посмотри свои талмуды рождений. Нам нужно знать о младенцах Татьяне и Варваре Логиновых, рожденных соответственно в шестьдесят шестом и семьдесят первом годах. Только не расстраивайся, если там тоже отсутствуют страницы.
Огорченные первой неудачей, мы посетили местный ресторанчик с поэтическим названием "Альдебаран", который содержал новый русский - армянин по национальности. Здесь мы с удовольствием откушали по паре шашлыков и, слегка обараненные, пошли по адресу, где когда-то проживала ныне покойная Любовь Андреевна Тихонова.
На собачий мат потревоженной нами дворняги во двор вышла пожилая, полная женщина в роскошном халате и мужской кроличьей шапке. Отогнав сварливого кобеля, она поинтересовалась, какого рожна нам надо.
– Вы давно живете в этом доме?
– недипломатично, в лоб спросил Толик.
– А тебе что за дело?
– логично отреагировала она.
– Этот дом когда-то принадлежал Любови Андреевне Тихоновой.
– Ну и что из того, а теперь он принадлежит мне, Тамаре Ивановне Тихоновой. И что вы скажете дальше?
– Вы ей доводитесь родственницей?
– Вроде бы так. Чего надо-то?
– Поговорить. Вы ее хорошо знали?
– А какая вам разница? Ты говори конкретно, что к чему, а то стоишь тут, сопли жуешь - смотреть противно.
– Да мы приезжие, - вмешался я, стараясь поправить разговор.
– У нас есть кое-какие сведения о ее дочери.
– Померла давно Люба, а мне ваши сведения до одного места. Нашлась, что ли, Ольга?
– почему-то недовольно спросила женщина, видимо опасаясь неожиданной претендентки на ее добро.
– Нашлась.
– Ну так передавайте ей привет от двоюродной сестры Тамары, только пусть губехи на дом она не раскатывает. Я, считай, заново его от строила.
– Вряд ли она будет на него притязать с того света, - успокоил я бедную женщину.
– А ее дочерям ваша халупа без надобности. У них целый дворец отгрохан.
– Ну и пускай себе живут на здоровье, а ко мне не лезут.
– Да не собираются они нарушать ваш покой. Но я думал, что вам будет интересно узнать о судьбе вашей сестры.
– Мне это без надобности. Свою судьбу она решила давно. И нас не спросила.
– Ее убили, - раз и навсегда решил я травмировать ее психику, чтобы хоть таким образом блокировать ее холодность и отчужденность.
– Черт ее прибрал, непутевая девка была.
– О мертвых плохо не говорят.
– Жить надо было по-людски, тогда бы и худого слова никто не сказал.
– Чем же она вам так досадила, что вы и мертвую ее чертыхаете?
– А это пусть вам Аннушка Бокова, сестра ее первого мужа, рассказывает, а мне ее грязное белье полоскать неохота.
– Вот оно что?
– не удивился, а даже обрадовался Мамай.
– Что же это получается? Значит, Ольга не первый раз была замужем?
– Выходит, что так. И давно она окочурилась?
– Двадцать лет назад.
– Ничего себе!
– удивленно присвистнула женщина.
– А чего же не сообщили?
– Ее считали без вести пропавшей.
– Это мы знали. Любка говорила. Как же она отыскалась через такое-то время?
– Совершенно случайно нашли ее дочери замурованной в подвале собственного дома. Есть подозрение, что ее убил муж.