Гончарова Г.Д. Средневековая история
Шрифт:
Рявк не произвел впечатления – и Лиля тут же успокоилась. Нечего орать, если не поможет.
– что с ним делать?
Вообще-то она знала, что такое допрос в полевых условиях. Но самой... Не та специализация. И рука болит.
Вирмане глядели с сочувствием. И высказался Ивар.
– Ваше сиятельство, может, вы бы за дверью подождали? А мы уж тут?
Лиля покачала головой.
– нет. Он хотел меня убить. Я должна знать...
Ивар глянул с уважением. И кивнул на большую скамью.
– может, посидите там? А мы уж пока тут?
Лиля кивнула. Отошла к стенке и уселась. Сделала безразличное выражение лица и принялась разглядывать ногти. А нам все равно, а нам все равно, станем мы храбрей и отважней льва... Ивар склонился над пленным.
– рот ему завяжите.
Приказание было тотчас же исполнено.
Ивар ласково глядел в выпученные глаза.
– Не страшно? Понимаешь, что мы сейчас с тобой сделаем – и пощады не просишь? Это хорошо. Я таких люблю.... Очень люблю. С тобой можно будет долго играть, прежде чем ты попросишь пощады. А то игрушки так быстро ломаются, это просто ужасно...
Голос его был искренне огорченным.
– Я с тобой буду играть. А ребята мне помогут. Ребята, у кого есть нож?
– вы его не убьете? – уточнила из угла Лиля.
– Зачем? Сначала мы что-нибудь попроще сделаем. Иголки под ногти, например. Потом ногти обдерем. А потом и шкурку драть начнем. Солью посыпая. Ради хорошего дела ведь не жалко...
– За солью сходить? – уточнил один из вирман.
Ивар пожал плечами.
– Погоди пока. Эмму среди ночи будить неохота. Мы пока по-простому...
Нащипать ножом лучинку на тоненькие острые щепки?
Пара секунд.
И вирманин цепко ухватил убийцу за руку.
– ты со мной можешь даже не разговаривать. Я люблю людей резать...
И ловко вогнал первую щепку под ноготь.
Убийца взвыл даже через кляп и выгнулся на столе. Но кольца и веревки держали крепко.
А Ивар продолжал. Медленно, с чувством, комментируя каждое действие.... Вгонял щепки, расшатывал, объяснял, что потом просто будет отдирать ногти – и опять вгонять щепки уже в живое мясо... Лилю тошнило. Но она старалась не показывать вида.
Так прошло минут двадцать. И только потом вытащили кляп. Лиле это время показалось годами. Но она молчала. Не надо. Не лезь, девочка... Терпи.
Мерзко. Но необходимо. Здесь еще не придумали ‘сыворотку правды’.
– Ты ведь не будешь говорить, кто тебя послал? Правда?
Убийца выдохнул пару ругательств. И вирмане опять взялись за кляп. Кажется, он хотел остановить процесс? Лиля не решилась ничего сказать. Она только наблюдала. Есть вещи, в которые лучше не вмешиваться. Присутствовать она обязана, как графиня Иртон. А вот пытать самой – еще не хватало. Но... пальцев всего двадцать. Они обработали руки, сняли сапоги... эта скотина ноги моет? Или только носки на водку меняет?
Когда закончились пальцы на ногах, убийца уже потерял всякое самообладание. Он дергался, мычал, скулил что-то сквозь кляп.... Лиле было мерзко до предела. Но простите – это ее жизнь. И жить еще охота.
А если она не узнает, кто ее заказал – где гарантия, что за одним убийцей не придет следующий?
– пощадите!!! – завопил сломленный мерзавец, как только ему вынули кляп. – Я все скажу!!!
– кто тебя нанял?
– Он не назвал себя.
Ивар взялся за кляп.
– я знаю, зачем он это сделал!!!
– Вот как?
– У его телки шашни с графом Иртон.
Лиля вскинула брови. Вот как? Жена помирает в глуши, а супруг себе кого-то нашел?
Очень, очень мило...
– А телку как зовут?
– Аделаида Вельс...
Главное Лиля узнала. Остальное было деталями. Женщина посмотрела на Ивара.
– Продолжайте расспросы. Я выйду. Здесь душновато. Да и товарищ обгадился... мне это не нравится.
– Как скажете, ваше сиятельство.
– И не убивайте без моего разрешения. Вдруг еще пригодится?
– Слушаюсь, госпожа графиня.
– Утром расскажете мне, что он еще скажет. Когда я вернусь с богослужения. И работайте.
– проводи, – кивнул Ивар Олафу – и наклонился над убийцей.
Последнее, что слышала Лиля:
– Если почую, что соврал – шкурку драть не буду. Вместо этого сделаю лучинку поострее, засуну тебе в ... и подожгу. Только так запоешь, .... и ...
Лиля едва прошла пять шагов. А потом упала на колени – и ее вырвало.
Не от ужаса, нет. Тут все наложилось.
Страх за свою жизнь.
Адреналин от схватки.
Боль от раны.
И пытка тоже....
Резать человека на операционном столе было не страшно. Тоже мне, трагедия...
А вот наблюдать за пыткой, всем видом показывая, что тебе скучно и вообще – лучше бы ты ‘Дурдом-2' смотрела.... Это было гадко и мерзко.
И Лилю рвало.
Жестоко и мучительно, одной желчью...
Олаф поддержал ее за плечи, протянул что-то вроде тряпки...
Лиля вытерла лицо и сплюнула.
– Вы его дожмете?
– Да. Не бойтесь, госпожа...
– я не боюсь, – Лиля всхлипнула. – Не за себя. Там же Миранда была... а если бы эта мразь на нее руку подняла? Я взрослая, а она-то ребенок! Беззащитный!
Вирманин помрачнел.
– Мы будем вас защищать....
– Лучше научите нас с Мирандой защищаться самостоятельно....
Лиля кое-как доползла до комнаты – и упала на кровать прямо в одежде.
Надо бы зайти к Мири, проверить, как она там, но сил не было ни на что. Даже плащ снять.