Гончарова Г.Д.Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца
Шрифт:
Эта ее вирманская охрана в своей наглости перешла все мыслимые и немыслимые границы.
Джес не знал, что сплетника пару раз прокатили носом по двору и окунули в лужу с навозом, после того, как он посмел делать графине наглые намеки о ее дружбе с маркизом Фалионом. И затаив злость, товарищ решил воспользоваться ситуацией хотя бы так. Ябедничать на Фалиона? Нет, жить ему хотелось. А вот на графиню и ее охрану, эти вирмане, они ж безбожники, от них чего угодно ожидать можно... а если ты пока не ждешь, так я понамекаю. И даже понамекиваю...
Они
Это письмо Джес также показал другу. Но Рик только отмахнулся. Мол, дурак вы, товарищ! Какие могут быть круглосуточные охранники, и какие нарушения правил приличия – в доме ТВОЕЙ МАТЕРИ!!! При круглосуточно находящейся там дочери!
Думай головой!
Джес и думал. Но мыслей было столько, что голова напоминала кипящий чайник.
А если посчитать процент умных...
Граф то кипел от ярости на жену. А то ж! Его теперь вся родня дураком считает... в лучшем случае.
То ругался на себя. Но ведь правда – проглядел...
Вносили диссонанс письма Миранды. Девочка явно обожала мачеху. Да настолько... дочь Джес любил. И отчетливо понимал – если он разлучит ее с любимой и обожаемой Лилей – Миранда ему не простит.
И на все это налагались собственные впечатления.
Чего уж там.
Глыба жира, причем откровенно тупая. Что-то лепетала, смотрела коровьими глазами... ну и?
Какой с тех глаз толк? Он даже их цвет вспомнить не мог. Вроде бы волосы были светлые. А так все затмевало розовое облако, розовое жирное лицо, розовое, розовое, розовое...
Тьфу!
Так что Джес и Рик периодически снимали вместе стресс вином. Раз уж с походом по бабам ничего не получалось.
А то ж!
У Бернарда все было схвачено. И Рик понимал, что стоит ему жениться на Лидии – и его так же схватят за одно место... нет уж!
Лучше – Анелия.
И – точка.
Аделаида Вельс, надо сказать, радовалась жизни, периодически отписывая шуту о действиях Рика.
Принц явно не собирался жениться, так что Анелия была вне конкуренции. Беспокоило ее другое. Когда они отправятся на родину... но Альтрес Лорт успокоил ее. Мол, не волнуйтесь леди. Вы отправитесь в Уэльстер. Так что переживать не о чем. Мы о вас позаботимся.
На самом же деле...
Шлюха не нужна была ему нигде. Ни в Ативерне, ни в Уэльстере.
А с другой стороны – не бывает отбросов, бывают кадры. Можно выдать ее замуж за какого-нибудь шевалье или старика – и использовать по назначению. И Альтрес уже даже приглядел одну кандидатуру. Вот, как приедет – так и займемся.
А пока Аделаида, вместе с остальными фрейлинами, старалась пребывать в обществе Лидии. И тихо ужасалась.
Это – не женщина.
Это – цифра в юбке. Причем юбка потрепанная, а цифра фанатичная и безмозглая.
Подсчет монет не заменит ни человеческого тепла, ни понимания, ни заботы... впрочем, Рик это тоже видит. Аделаида, несмотря на шлюховатость, была неглупа. Тем самым житейским практичным и приземленным умом, который дарует не крылья, а ножки и присоски.
А уж всползти куда-либо, пользуясь ими, дело житейское.
И этим умом она видела, что Лидия, если вытряхнуть из нее всю шелуху религиозного фанатизма, скупости, да и многого другого, будет неплохой женой. Только вот – увы.
Никому и никогда не удавалось переделать человека после трех лет. Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек лавки. А потом, когда он растет – это закрепляется.
Именно поэтому так глупы вопли: ‘я его (ее) перевоспитаю’. Ага, шесть раз.
Нельзя перевоспитать человека. Он может измениться сам. И то – внешне. Но стержень внутри останется тот же. И в экстремальных ситуациях вылезет наружу. Да так, что только держись...
Аделаида не верила в перевоспитание Лидии. И подозревала, что Гардвейг будет только рад сложившейся ситуации.
А значит – будет доволен и его шут. Но на всякий случай... надо бы посмотреть...
Принцесса – существо востребованное. Неужели не нашлось ни одного охотника?
Вот если добыть компромат – и Альтрес оценит, и вообще – лучше приходить не с пустыми руками...
И Аделаида задумалась.
Простите – любовник?
Это не бесплотный дух. Это живой человек, который оставляет следы, на которого нужно время... и Аделаида принялась наблюдать.
Первые дни ее откровенно разочаровали.
Лидия ходила:
– в свои покои;
– в библиотеку;
– к королю и казначею;
– в храм молиться и исповедаться.
Что касается своих покоев – согласно старому обычаю – покои королевской семьи представляли собой анфиладу комнат. В чем-то и правильно. Если спасаться – есть возможность добраться до наследника и уйти через потайной ход всем вместе.
Это – плюс.
В минус идет то, что любовника не попринимаешь. В любой момент может войти отец, мать, братья, слуги... слишком ненадежно. Аделаида, не будучи дурой, в очередной визит оглядела покои Лидии – и поняла, что нет. Не попринимаешь.
Засовы слишком ненадежные, на них чихнуть – и отлетит. Да и сами покои – случись что – любовника и спрятать некуда. Словно не девушка живет, а пастер. Из бедных. Такой неприкрытый аскетизм, балдахина над кроватью – и то нет, а шторы такие, что моль их жрать побрезгует.
Заберись в покои Лидии вор – заплакал бы и подал на бедность.
Аделаида, конечно, утрировала, но главного это не отменяло. Днем в покоях толкутся слуги, ночью – королевская семья.... Нет, она бы не стала так рисковать. А Лидия не глупее. Просто у нее ум не туда ушел.