Гончая. Тень короля
Шрифт:
«Доигрался в благородство, – были мысли капитана Ханта. – Ни корабля, ни сундука, ни выкупа. Замечательно! Не удивлюсь, если Чарли пошлет меня ко всем чертям еще до вечера… Напиться, что ли? Пока деньги есть. Ну, адмирал! Попадись ты мне теперь на узкой дороже по темному времени!..» Десмонд скрежетнул зубами и взмахом руки подозвал трактирщика.
– Принеси чего покрепче, – велел он, бросив на стол золотой. – Чарли, будешь?..
– Буду, – мрачно проронил Рваное Ухо, не глядя на друга. Все, что накипело, первый помощник высказал капитану еще по пути в таверну и сейчас только
Трактирщик почтительно поклонился:
– Есть вино крепленое, эль темный, потин, на березовых почках настоянный. Виски имеется, пара бутылок…
– Самогон тащи, – буркнул Чарли. – Да побольше.
– Сию минуточку!.. А кушать что будете?
– Его и будем, – в тон старому пирату отозвался Хант. – Неси давай уже.
Трактирщик понятливо кивнул и умчался. Ивар задумчиво посмотрел на хмурую парочку. Пираты, значит. Мило. «Моя дорогая женушка умеет находить себе друзей», – скептически подумал он, оборачиваясь в сторону лестницы. И поднялся с лавки:
– Прошу меня извинить…
Аббат легонько кивнул. Десмонд, проводив взглядом лорда, окончательно упал духом и придвинул к себе пузатую бутыль.
– Плакали мои денежки, – безрадостно пробормотал капитан, набулькав себе в кубок доверху мутного самогона. – Твое здоровье, дружище!..
– Угу. – Чарли махом осушил чарку, скривился и утер губы ладонью. Потом, разлив по второй, исподлобья взглянул на Ханта. – Ну чего? Нажремся, как бывало, а?
– Чарли…
– Дурак ты, кэп, – беззлобно сказал старый пират. – И я дурак, что с тобой связался… Тут вроде северный порт неподалеку? Значит, и в кораблях недостатка нету, и в нашем брате. Золотишко-то еще осталось! Наберем команду, приглядим судно поновей, да и… Ты чего лыбишься? А?..
– Хоть с чем-то мне в этой жизни повезло. – Десмонд опрокинул в себя кубок и, передернувшись, подвинул его другу. – Наливай, старина! Нас еще рано списывать.
– Так ото ж…
Весело забулькала перевернутая бутыль. Аббат Бэннан, со странной улыбкой на лице наблюдающий за пиратами, поднял руку:
– Уважаемый!..
– Да, святой отец? – с готовностью отозвался трактирщик.
Монах нырнул пальцами за ворот балахона, вынимая кошель.
– Принесите-ка и нам с братьями по кружечке пенного. Не повредит.
– Но как же… – залопотал летописец, приоткрыв рот, – нам же надо…
– Уже не надо. – Аббат снял с колен тяжелый сундучок и, бухнув его на стол, одним движением отправил прямо в руки изумленному Ханту. – Вы так жаждали заполучить эту вещь, капитан? Ну что ж… Она ваша.
– Вы с ума сошли, аббат?! – в один голос ахнули брат Колум, Джеральд и Гален.
Десмонд, не притрагиваясь к ларцу, поднял глаза на улыбающееся лицо главы общины:
– И в чем подвох?
– Ни в чем, – развел руками Бэннан. И обвел веселым взглядом взбудораженных монахов. – Тихо, братья, тихо!.. Я сейчас все объясню… Обычно вы исповедовались мне, а теперь пришел мой черед пред вами повиниться. Этот сундук – обманка. Никакого Сокровища там нет и не было.
– Как?.. – опешил Джеральд.
– Так, – хмыкнул в бороду аббат. И, посмотрев на Ханта, добавил: – Но для весу я туда сложил драгоценные оклады, к тому же сам ларец украшен серебром фунта на четыре. Можете взять его себе, капитан. В конечном счете вы заслужили компенсацию за свою храбрость… Нет-нет, я понимаю, что вами двигало! Я не ребенок и не брат Августин. Однако вы, уже заполучив сундук, все-таки повернули назад и отдали Сокровище, хотя понятия не имели, что им там даже не пахнет… Это дорогого стоит.
– Я вернулся не поэтому, – пожал плечами Десмонд.
– Возможно, – отец Бэннан обхватил пальцами принесенную трактирщиком деревянную кружку, – но вы вернулись…
– Бери, остолоп! – прошипел капитану Рваное Ухо. Его маленькие глазки жадно заблестели. – Пока длиннополый не передумал!.. Зазря, что ли, шеями рисковали?!
– Погоди, Чарли… – Хант наморщил брови. – Так что же выходит, аббат, знаменитое Сокровище Скеллига – просто выдумка?
– Отнюдь. – Тот сдул с кружки густую пену и сделал большой глоток. – Иначе стал бы я затевать все это?.. Нет, капитан. Сокровище так же реально, как мы с вами. Оно и правда хранилось на острове, оберегаемое нашей общиной не одну сотню лет. И мы вывезли его оттуда, когда я понял, что дела плохи. Только пряталось оно не в этом сундуке, и вовсе не у меня!..
– Значит, оно все-таки здесь… – Брат Колум успокоенно выдохнул. – Нельзя же так, отче. У меня аж сердце зашлось!
– Простите, брат мой, я не хотел. – Аббат ухмыльнулся. – Однако мне все-таки придется еще раз рискнуть вашим слабым сердцем: Сокровища Скеллига тут нет. Но, уверяю вас, оно в полной безопасности и сейчас очень далеко отсюда… Вместе с братом Лири.
– С кем?! – покачнулся Джеральд. Гален ойкнул. Летописец схватился за грудь. – Негоже так шутить, отец Бэннан! Брат Лири умер, и я…
– …ты ударился в недостойную скорбь и самобичевание, позабыв разум и долг, – прервал его глава общины. – А зря. Сядь, Гален. Брат Колум, выпейте пива и успокойтесь… Брат Лири жив. Весь этот кашель, кровавые плевки и безвременная кончина – обман.
– Но он же испустил дух у меня на руках! Я собственными глазами видел…
– Что? – шевельнул бровью аббат. – Агонию, хрипы и так далее?.. Эх, Джеральд… А знаешь ли ты, кем был наш брат Лири во времена своей молодости?
– Нет, он никогда не говорил. – Послушник непонимающе воззрился на аббата. – Но какое это имеет значение?
– Большое, сын мой. Брат Лири был лицедеем. И очень, надо признаться, талантливым. Он своим кашлем даже меня за душу брал!.. И клюквы, шутник эдакий, где-то раздобыл, чтоб кровохарканье изобразить во всей красе… Конечно, чтобы сымитировать хладный труп не только внешне, но и на ощупь, – тут одного таланта мало. И я наведался в Уотерфорде к одному старому знакомому. Он дал мне настойку, которая помогла брату Лири окончательно войти в роль покойника. Если принять слишком много на голодный желудок… Впрочем, результат вы сами видели. И не надо бледнеть, брат Колум!.. Действие настойки очень непродолжительно, такой эффект держится не более часа. Этого времени как раз хватило, чтобы убедить вас всех в гибели брата Лири. А дальше… В яму я его положил уже теплого и в полном сознании.