Гончие смерти
Шрифт:
– Лесана! – испуганно окликнул ее Хлопуша. – Леса…
Девушка, не оборачиваясь, подняла согнутую в локте руку, призывая его к молчанию. Хлопуша послушно замолчал. Он уже не раз убеждался, что эта девка никогда и ничего не делает зря, даже если со стороны ее действия кажутся сущим бредом. Однако на этот раз ей придется иметь дело не с людьми, а с ополчившимися лесными тварями. И что-то подсказывало Хлопуше, что убедить их отступить будет непросто.
Лесана прошла несколько шагов и остановилась. И тут
Должно быть, никому из людей еще не доводилось слышать, чтобы медведи, волки, рыси, барсуки и росомахи рычали одновременно, в один голос. Казалось, даже листья на деревьях дрогнули от этого невероятного рыка.
Не дрогнула только Лесана. Она чуть пригнула голову и уставилась в глаза медведю. Это был настоящий кодьяк. Огромный, матерый, свирепый. Рослые широкогрудые волки рядом с ним казались простыми дворнягами. Десятки налитых кровью и злобой глаз смотрели на Лесану. Сотни клыков и зубов сверкали в оскаленных пастях.
Лесана медленно подняла левую руку и выставила ее перед собой ладонью к кодьяку. Шерсть на загривке медведя встала дыбом, а волки, рыси и росомахи, зарычав сильнее и громче прежнего, сделали шаг Лесане навстречу.
И тут Лесана заговорила, и язык ее был странен – будто ворковали два голубя, один пониже, другой повыше тоном. Хищники навострили уши. Лесана продолжала говорить, и голос ее стал набирать силу. Звучал он по-прежнему негромко, но в каждом звуке слышались уверенность и сила.
И тут одна из рысей прыгнула на Лесану. Хлопуша подался вперед, но не успел понять, что произошло. Рысь рухнула к ногам Лесаны, обдав ее сапоги фонтаном алой крови. Только тогда Хлопуша заметил, что в правой руке Лесана сжимала кинжал и что странный, изогнутый змейкой клинок кинжала обагрен кровью.
Другие хищники не двинулись с места, но уставились на убитую рысь голодными, злыми глазами. Лесана не остановилась ни на мгновение, голос ее продолжал ворковать на тех же тонах и в том же темпе. И постепенно что-то стало происходить. Сначала звери перестали скалиться, а потом стали один за другим поворачиваться и уходить в лес.
В конце концов на поляне остались лишь три хищника – кодьяк и два матерых волка, один серый, второй – черный. Лесана замолчала лишь на миг, чтобы перевести дух, и в этот миг волки бросились на нее.
Лесана увернулась от клыков черного волка, метнулась в сторону и, взмыв в воздух, запрыгнула на нижнюю ветку огромной ели. Волк прыгнул вверх, пытаясь ухватить ее за ногу, но Лесана, извернувшись, схватила его за шиворот и полоснула кинжалом по морде. Волк, взвыв, рухнул на землю.
– Хлопуша! – крикнула Лесана.
Второй волк уже бежал к здоровяку. Хлопуша в мгновение ока спрыгнул с коня и бросился зверю навстречу. Один удар мечом решил дело – волк отлетел в сторону с разрубленной надвое головой. В ту же секунду Лесана спрыгнула с дерева и точным, быстрым ударом кинжала добила раненого черного волка.
Медведь, все это время стоявший неподвижно, мотнул огромной головой, рыкнул и ринулся на богатыря. Хлопуша отпрыгнул и ударил хозяина леса мечом по хребту. Удар отозвался в руке звенящей болью, будто он рубанул по железу или граниту. Медведь взревел и повернулся к Хлопуше. Но в этот миг Лесана запрыгнула кодьяку на спину и с размаху всадила клинок ему в ухо.
Медведь зарычал, вскинулся было на дыбы, но покачнулся, а потом рухнул на живот и затих. Лесана спрыгнула на землю, перекувыркнулась и мгновенно вскочила на ноги. На поляне лежали четыре звериных трупа. Сражение было закончено.
Восстановив сбитое дыхание, Хлопуша вытер рукавом потное лицо и хрипло спросил:
– Что это было?
– Ты сам видел, – тяжело дыша, ответила ему Лесана.
– Их натравили на нас волхвы?
Она кивнула.
– Да.
Хлопуша взглянул на убитых хищников и спросил:
– Но почему ушли остальные? Как ты сумела с ними справиться?
Девушка не ответила, и тогда Хлопуша, понизив голос почти до шепота, спросил:
– Лесана, ты колдунья?
Она вскинула голову и взглянула ему в глаза. Здоровяк слегка побледнел под этим взглядом. Он готов был сойтись один на один с медведем или волколаком, но, как и все богатыри, привыкшие рассчитывать только на физическую силу, побаивался ведьм с их страшными и необъяснимо действующими чарами.
Лесана заметила, как изменился в лице Хлопуша. Она усмехнулась и спросила:
– Ты боишься колдовства?
– Я его… не люблю, – неохотно признался богатырь.
– Меня тебе бояться не следует, – успокоила его Лесана. – Мы ведь на одной стороне.
– Слава богам, что это так, – с хмурой усмешкой произнес Хлопуша. – Не хотел бы я стать твоим врагом.
– Этого не будет, пока у нас с тобой единая цель, – отчеканила Лесана.
– Верно, – согласился Хлопуша. – Но мне бы больше понравилось, если бы ты сказала, что этого не будет никогда.
Лесана улыбнулась.
– Я не вещунья и не могу заглядывать в будущее, Хлопуша. – Она сорвала пучок травы, тщательно вытерла кинжал и вложила его в ножны.
Богатырь же, чуть передохнув, занялся необходимым делом. Склонившись над медвежьей тушей, Хлопуша вырезал хищнику глаза, размахнулся и зашвырнула их в далекие кусты бузины.
– Лесной дух, прими от нас сей дар и не мсти нам за своего лохматого собрата! – зычно проговорил он.
Потом отрезал кодьяку нос, завернул его в тряпицу и сунул в карман полукафтана.