Гончие смерти
Шрифт:
– Первоход, – прохрипел он, заметив, что Глеб поднялся на ноги. – Что со мной было, а?
– Ты свихнулся, – ответил ему Глеб, ощупывая пальцами ушибленный затылок. – Но любовь к вкусной естве вернула тебе разум.
Хлопуша обдумал его слова, вздохнул и заявил:
– Я всегда говорил, что голодный человек – самая легкая добыча.
5
– Не трогай его, – устало сказал Глеб. – Не бей.
Хлопуша, рыкнув что-то невразумительное,
– Благодари Первохода, а то б я тебе…
Глеб подвигал головой, прижал ладонь к шее и поморщился.
– Дьявол… Совсем расклеился.
– У него при себе что-то есть, – сказал вдруг Хлопуша, пристально глядя на хмурого, молчаливого волхва.
– Что? О чем ты?
– Какой-то предмет, который помогает ему колдовать. Меня научили этому иноземные маги, когда мы странствовали с Рамоном по западным странам. Каждый из чародеев и ведьм имеет при себе вещь, которая называется фамильярус. В этой вещи заключен дух, помогающий тому, кто им обладает.
Глеб убрал руку от шеи, взглянул на Довгуша тяжелым взглядом и спросил:
– У тебя есть при себе такая вещь, колдун?
Довгуш с ненавистью посмотрел на Глеба и усмехнулся:
– Чепуха. Толстяк сам не знает, что говорит.
Хлопуша сжал пальцы в кулак и поднес его к носу волхва.
– Еще раз назовешь меня толстяком, колдун, и я…
– Погоди, – осадил его Глеб.
Несколько секунд Первоход молчал, разглядывая волхва, потом вдруг протянул руку и схватил Довгуша за нос костяшками пальцев. Тот открыл рот, чтобы хватануть воздух, и в то же мгновение Глеб сильно ударил его по зубам рукоятью кинжала.
Волхв закашлялся.
– Выплюнь! – приказал ему Глеб и подставил ладонь. – Ну!
Довгуш яростно сверкнул глазами, но подчинился. На ладонь Глебу упал бледно-розовый камушек.
– Что это? – удивленно спросил Хлопуша.
– Зуб, – ответил Глеб. – А в нем – камень. Это и есть твой фамильярус, маг?
– Отдай мне мой камень, ходок! – прорычал Довгуш.
Глеб вынул камушек из зуба, зуб отшвырнул, а камень поднес к глазам.
– Магический талисман… – задумчиво пробормотал он. – Надо же. И что за дух в нем заключен?
Паромщик усмехнулся.
– Неужели ты веришь в эти сказки, Первоход? Один костолом вставил мне в зуб этот розовый яхонт. Но лишь потому, что камень имеет большую ценность. Согласись: иметь при себе дорогую вещь – весьма полезно. Никогда не знаешь, куда забросит тебя судьба.
– Ты врешь, колдун, – пробасил Хлопуша, гневно сверкая глазами. – Первоход, позволь, я с этим разберусь?
Глеб на секунду задумался, потом кивнул.
– Давай. – И протянул яхонт здоровяку.
Хлопуша положил камушек на плоский камень, а другой выворотил из земли.
– Так говоришь, просто «дорогая вещь»? Сейчас поглядим, насколько она тебе дорога.
С этими словами Хлопуша поднял булыжник и сделал зверское лицо. Однако ударить по яхонту он не успел.
– Ваша взяла! – выдохнул Довгуш. – Я расскажу. – Одарив Глеба ненавидящим взглядом, волхв устало произнес: – Это не просто камень. Он – часть небесного тела, и в нем заключен дух, имя которого я не могу вам назвать.
– Почему? – нахмурился Хлопуша.
– Если я произнесу его вслух, дух, заключенный в камне, может рассердиться. И тогда плохо придется и мне, и вам.
Глеб нагнулся, поднял яхонт и сжал его в кулаке. Потом взглянул волхву в глаза и сухо спросил:
– Где ты его взял? Откуда у тебя этот камень?
– А ты не догадался? – Волхв усмехнулся. – Я думал, ты догадливей, ходок.
Глеб на мгновение задумался, и вдруг лицо его дрогнуло, а глаза потемнели и заблестели недобрым блеском.
– Чудн'aя вещь, – выдохнул Глеб. – Этот камень – амулет из Гиблого места. Верно?
– Верно, – кивнул Довгуш. – Я выкупил его семь лет назад у ходока по имени Бобрыня.
Глеб холодно прищурился.
– Я знал Бобрыню. Он погиб в Гиблом месте. Взял на руки приблудившегося щенка, а тот вырвал ему кусок горла.
– Гиблое место не прощает ошибок, – спокойно напомнил волхв.
– Ты прав, – кивнул Глеб. Усмехнулся и добавил: – Я всегда говорил: у любого чуда ноги растут из Гиблого места. А теперь отвечай: ты хочешь, чтобы я вернул тебе чудной самоцвет?
– В этом камне – моя жизнь, – сказал Довгуш. – Я готов на все, чтобы вернуть его. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Утром мы пойдем в темницу, и ты внушишь охоронцам, что мы – посланники князя Добровола. Затем ты передашь им приказ князя.
– Какой приказ?
– Об освобождении одного из узников. Его зовут Рамон, и он толмач.
– Из Мории никогда и никого не освобождали, – хмуро проговорил волхв. – Убедить охоронцев будет трудно.
– И все же ты сделаешь это. Иначе не видать тебе яхонта, как собственной задницы.
Паромщик недобро усмехнулся.
– Умеешь ты убеждать, Первоход. Хорошо, я это сделаю. Когда мы выходим?
– Завтра в полдень. Хлопуша, – обратился Глеб к здоровяку, – у меня к тебе просьба. Не мог бы ты наведаться с утра в деревню и найти мне подходящую одежду? Я не хочу выглядеть оборванцем.
– Сделаю, Глеб, – кивнул Хлопуша.
– Под моими чарами любые лохмотья превратятся в парчу, – с ухмылкой заметил Довгуш. – Стоит ли терять время?
– Стоит. Расскажешь Хлопуше, как найти твою избу. Уверен, у тебя в сундуке припрятано немало роскошного барахла.
Сидя у костра, Глеб поднял руку и потрогал свое осунувшееся, заросшее бородой лицо.