Гонка за «Гонцом»
Шрифт:
Кирилл выполнил указание и потопал следом за папенькой.
– Здравствуйте, тетя Мила! – радостно приветствовал он Эмилию, вышедшую на тропинку «согласия», соединяющую два участка и именуемую в просторечии Влекомовым «Тропой Антанты».
Эмилия тоже приветствовала его искренне и радушно. Кирюшу, последнее дитя бывшего супруга от последней (надеялись оба) молодой жены, она знала с его младенческих лет.
Удрав от молодухи и тещи, Влекомов регулярно виделся с сыном и частенько наведывался с ним к гостеприимной Эмилии, тем более там Кирилл встречался
После обеда с необременительным возлиянием, прошедшего, естественно, у Эмилии, папенька с сыночком уединились в бунгало среди зарослей.
– Ну, чего ты тянешь, пап? – укоризненно сказал сытый сыночек. – Что у тебя за дело?
– Боюсь, не поверишь! – признался Влекомов. – Или сочтешь меня сумасшедшим.
– Если до сих пор не посчитал, – улыбнулся сынок, унаследовавший папенькино ехидство, – при всех твоих… биографических вывертах, то теперь… Ты не жениться ли опять вздумал? – вдруг испуганно спросил он.
– Если бы, – вздохнул папенька. – Сейчас мне это кажется менее ужасным по сравнению с тем, что произошло.
– Неужто еще одного ребенка заделал? – побледнел сынок. – Это с кем? С той, с которой на моей свадьбе был?
– Если бы… – опять вздохнул папенька, на этот раз несколько картинно.
Два года назад Кирюша, не дотянув до двадцати, внезапно женился. Жених и невеста сообщили о намечающемся событии уже после подачи заявления. А ведь каких-то пять лет назад четырнадцатилетний Кирюша как-то буркнул:
– Я, наверное, никогда не женюсь!
– Это почему? – испугался Влекомов, так и не ставший женоненавистником, несмотря на три забракованных брака.
– А вдруг она окажется такой же, как мама! – печально сказал сынок, порадовав папу зрелостью суждений.
– Ну… ты учитывай отцовские ошибки, – промямлил Влекомов. – Кстати, ты – результат последней из них. Точнее, наоборот: ошибка состоялась из-за того, что ты уже был зачат.
Один внебрачный сын у меня уже был, ты знаешь. Второй раз не покрыть грех совесть не позволила. Короче, выбирай жену с умом! – назидательно завершил Влекомов воспитательную тираду. А где ума взять – не сказал, наверное, сам не знал.
Незадолго до свадьбы Влекомов спохватился: с кем ему идти? Одному – неприлично.
Елена будет со своим нынешним, он на семь лет моложе ее, а она на семнадцать моложе Влекомова. Каков же будет наш ответ этой Керзоне?
Влекомов почесал репу, извинился перед Эмилией, что не приглашает ее, откровенно объяснил причину: надо утереть нос бывшей. Эмилию он именовал предбывшей, чтоб не путать в разговорах ху из ху.
И позвонил своей бывшей секретарше Светлане, уволившейся из-за невыплаты в НИИ «Фотон» зарплаты в течение полугода. Светочка была моложе Влекомова на двадцать шесть лет, имела двоих детей, и хотя ей перевалило за тридцать, оставалась красивенькой и стройненькой.
– Проси у мужа отгул на субботу! – приказал он по старой привычке и, спохватившись, изложил свои обстоятельства. Светочка отнеслась к поставленной задаче с пониманием: святое дело – утереть нос другой женщине. В себе она не сомневалась. И приглашенная дочка Таня с мужем тоже поняла папу.
Эффект был достигнут полный. Поскольку Светочка, наряду с прекрасной внешностью, обладала еще двумя замечательными качествами: элегантностью и умением себя держать, пожалуй, самым важным из трех.
Словом, рейтинг Влекомова в глазах присутствующих вырос на глазах. Бывшая кусала губы, хотя ей больше хотелось покусать Влекомова и Светочку.
Нынче, уже год, сынок, достойный продолжатель сомнительных дел и хранитель не самых лучших папочкиных традиций, и не жил, и не разводился с юной супругой.
– Так в чем дело, не томи! – попросил сынок.
– Для начала надо сфотографировать одну штуковину. – Влекомов тянул время, не желая ошарашивать сына. Мысленно он уже представил свой рассказ, и сам начинал сомневаться в здравии собственного рассудка. – Идем!
Взяв фотоаппарат, они пошли за дом, к входу на веранду-спортзал.
– В пинг-понг играть будем? – поинтересовался Кирилл.
Влекомов, кряхтя, вытащил из-под ступеньки космическую подпорку.
– Что это? – удивился сынок.
– Дай-ка я ему еще бока начищу! – Влекомов орудовал прихваченной из дому тряпкой, искоса наблюдая за ним.
– Что это за знаки на нем? Где взял? – продолжал бомбардировку вопросами Кирилл. – Это не случайные узоры! – воскликнул он. – Это люди изобразили!
– Вон в той ямке нашел! – кивнул Влекомов.
– Ледник занес? – высказал предположение Кирилл. – Тебе повезло! Это ж археологическая находка! Ее знаешь за сколько можно продать!
– Думаешь? – переспросил Влекомов, неясно, к какому аспекту сыновней речи адресуясь.
– Еще бы! – воодушевился Кирилл, имея в виду, безусловно, ценовой аспект.
– Ну вот, давай сфотографируй для потенциальных потребителей с разных сторон! – предложил Влекомов.
Кирюха с увлечением завозился возле штуковины с фотоаппаратом. Влекомов поворачивал ее так и этак.
– Ой, а что это вы фотографируетесь, а меня не позвали! – раздался обиженный возглас Эмилии. – И Манечку мою забыли! Сфотографируй нас с ней! – обратилась она к Кириллу.
Изящная, желтоглазая и черная, как пантера, киска Маня уже бежала следом за Эмилией, держа хвост трубой. Маня считала оба участка своей исконной и законной территорией, бесстрашно и беспощадно изгоняя с нее не только неугодных ей кошек, но и собак. Даже сам Чак, повелитель второй и третьей линий, помесь овчарки и ротвейлера, регулярно собиравший дань с каждого владельца участка, уклонялся от стычек с Манькой, помесью сиамской кошки и «русского помойного» соблазнителя. Пощады удостаивались только симпатичные брюнеты противоположного пола, особо скромняга Василий, с ним она могла проводить время часами. Со временем Вася повел себя как бойфренд: заходил на веранду к Эмилии, съедал, что повкусней, из Маниной миски, потом усаживался на перилах на солнышке.