Гонки на выживание
Шрифт:
И снова они переглянулись. Об этом могли знать только… — Допустим, — сказал Пастухов.
— Я плачу щедро, не торгуясь и не скупясь. Сделаете работу — получите больше.
— Так в чем будет состоять работа? — повторил Сергей.
— Все конкретные вопросы потом. Сегодня мы просто познакомились. Я хотел взглянуть на вас, оценить.
— Оценили? — спросил Муха.
— Оценил. Следующий наш контакт, думаю, произойдет в самое ближайшее время, возможно — в ближайшие часы. В какой именно форме — будет зависеть от того, как будут складываться
И, несмотря на предельно накаленную атмосферу этого разговора, все шестеро неожиданно нервно расхохотались.
— Слушайте, вы мне нравитесь все больше, — заметил тот, кого они не видели.Кажется, мы поладим. Через час все вы снова обретете свободу. А сейчас вам нужно привести себя в порядок, расслабиться, смыть грязь и кровь. У меня тут отличная финская сауна и русская банька. Попарьтесь, потешьтесь кипяточком, помашите веничками. После банной церемонии получите пейджеры для получения моих дальнейших распоряжений.
— Связь будет односторонней? — спросил Док.
— Этого вполне достаточно… В динамике щелкнуло — микрофон отключили. В ту же минуту к ним вошли трое мужчин в масках, и вскоре они уже раздевались в предбаннике под присмотром охранников-тяжеловесов. Их одежду сложили в прозрачные целлофановые пакеты и унесли.
Они остались одни. Молча рассматривали друг друга — их тела были в синяках, ссадинах и кровоподтеках. Один за другим вошли в жаркую парную и принялись, как и советовал неведомый заказчик, не щадя сил, охаживать друг друга вениками и обдавать из маленьких шаек горячей водой.
— Пару, пару побольше! — сквозь зубы покрикивал Док.
Горячий туман окутал их. Лишь бледные силуэты фигур выплывали из молочных клубов и снова исчезали в них. Теперь никакая камера не разглядела бы их в этом мареве. Пастух забрался на верхний полок и быстро ощупал поверхность мокрой деревянной плахи, на которой лежал. Доски были обработаны на совесть. И все же он нашел то, что искал. В одном месте у самой стены дерево дало небольшую трещинку, чуть отслоилось, и если теперь… — Трубач! — громким шепотом позвал Сергей. — Окати-ка меня горяченькой… Ухов тут же возник из облака с полной шайкой горячей воды. Плеснул от души.
— У-ух! — вскрикнул Пастух и, перехватив у запястья толстенную ручищу Трубача, приложил его ладонь к выбоине у трещины на доске.
Шепнул в ухо:
— Попробуй оторвать. Я не смог… Николай, ни о чем не спрашивая, прихватил железными пальцами за край доски в том месте, где наметилась трещина, поднатужился, рванул и отщепил узкую лучинку древесины. Этот кусочек с характерным рельефом древесных волокон он показал Пастуху.
— Геракл! — прошептал Сергей. — Этот кусочек надо вынести отсюда.
— Где спрятать-то? — спросил Трубач. — Мы же голые. Обыщут.
— Не
Сунь хоть в рот, за щеку. Вот твоя молчаливость и сгодится.
Отдуваясь и отфыркиваясь, красные, распаренные, они вывалились обратно в предбанник. Тотчас явились охранники и вернули их одежду. Каким-то образом она была отчищена и выглажена за полчаса. Вместо старых принесли новенькие носки и кроссовки — разумеется, их прежняя обувка с налипшей глиной и песком, прихваченными там, на шоссе, была «приобщена к делу».
— С легким паром! — насмешливо буркнул один из охранников через черную маску.
— Ну как, нашли что-нибудь? — с невиннейшим видом поинтересовался Артист.
Те не ответили.
Когда оделись, то по знаку одного из стражей двинулись за ним из сауны, поднимаясь вверх по крутой лестнице.
Их привели в ту же гостиную с камином, где один из углов загораживало белое полотно и стояли софиты на высоких штативах.
— Это еще зачем? — спросил Муха.
— Значит, с вас и начнем, — сказал человек в маске. Их сфотографировали одного за другим, всех шестерых.
— На память об этой ночи, — пояснил человек в такой же маске, стоявший у фотоаппарата на треноге.
Фотоаппарат был дорогой, роскошный «Хассельблад» — видно, все тут было с размахом, иначе уже не умели жить.
Через час их вывели во двор, посадили в японский микроавтобус, который, выехав за высокие железные ворота, довольно долго катил по черному пустынному шоссе, петлял по каким-то лесным дорогам, вновь возвращался на то же шоссе, потом выбрался на незнакомую трассу и не менее четверти часа летел по ней со скоростью выше ста километров. Затем оказались в узком тоннеле, который неведомо как вывел их на широченную многорядную, разделенную надвое магистраль.
— Кольцевая, — сказал Боцман.
— Точно — кольцевая, — вгляделся Артист. — Только как мы на ней оказались, вот вопрос?
Перед выездом им всем вернули их наручные часы, вручили маленькие черные коробочки новеньких пейджеров «Моторола» и выдали каждому по десятитысячной пачке долларов в упаковке Центробанка.
Как заметил выдававший деньги и часы: «Это аванс. Остальное — после дела».
Микроавтобус отмахал чуть ли ни половину МКАД, потом свернул на Можайское шоссе и понесся в сторону Кутузовского проспекта. Никакой охраны или слежки не было — только немолодой молчаливый водитель.
Он обернулся к ним.
— Ребят, — спросил буднично, как какой-нибудь заурядный левак. — Вас как — по домам развезти?
— Слушай, батя, — повернулся к нему Пастух. — У тебя что, относительно нас никакого приказа? И все адреса есть?
— Адреса имеются, — кивнул водитель. — Московских велено развезти по домам или куда скажете-и все.
— Тогда вот что, — попросил Сергей, — выбрось-ка нас где-нибудь прямо тут.
Они уже были в начале Кутузовского. Впереди призрачно светилась Триумфальная арка.