Гонки с дьяволом
Шрифт:
Пленный побледнел:
– Зачем же мне тогда отвечать?
– Чтобы заслужить легкую смерть. Если вы будете молчать, вас зароют в муравейник. Через пару суток они очистят ваш скелет от мяса и внутренностей.
– Вы этого не сделаете! – вскричал несчастный.
– Почему? – искренне удивился я. – Кто нам помешает?
– Это бесчеловечно!
– Ага. Человечно было перебить автоматной очередью ноги восьмилетнему ребенку и оставить его умирать посреди двора?
– Он кидал в нас камни…
– Да?
Пленник молчал.
Я подозвал троих ребят из тех, что были свидетелями расстрела своих товарищей.
– Снимите ему брюки и посадите на муравейник.
– Может, не надо? – Алексей смотрел на меня осуждающе.
– Надо!
Через десять минут со стороны поляны, где под большим дубом стоял огромный муравейник, раздались вопли. Спустя еще пять минут мне сообщили, что пленник согласился отвечать на вопросы.
– Так-то лучше! – встретил я его. – Итак, первый вопрос: куда направились ваши товарищи и зачем?
– За продуктами, пошарить на складах.
– Когда вернутся? С ними еще кто-нибудь приедет? – наугад спросил я и, заметив как он вздрогнул, добавил, – мы сохраним вам жизнь до их возвращения.
– Да! Еще наш начальник и с ним десять человек.
Выходит, бандитов было значительно больше.
– Кто же ваш начальник?
Он назвал имя, которое заставило вздрогнуть уже меня.
– Свяжите его покрепче и отнесите подальше в лес, – приказал я ребятам.
Теперь оставалось ждать. Сколько? День? Два?
Несколько человек отправились в лагерь за едой, а мы залегли на своих местах и приготовились к встрече.
Ждать пришлось трое суток. Спали по очереди. Костров разжигать было нельзя. Мы ели холодные консервы, большинство из которых оказались рыбными. В первую ночь пошел дождь, который лил весь следующий день. Ни обсушиться, ни согреться было негде. Хорошо еще, что песчаная почва быстро впитывала влагу. Опасаясь за здоровье детей, разве можно было иначе назвать пятнадцати– и шестнадцатилетних мальчиков, я разрешил, когда дождь кончился, разжечь в чаще леса небольшой костер, куда по очереди бегали ребята сушить промокшую одежду.
Если никто не заболел, то наверное из-за неимоверного нервного напряжения. Нас ожидала схватка с тридцатью шестью вооруженными до зубов бандитами, и единственно, что мы могли им противопоставить – это неожиданность. Поэтому приходилось быть начеку и ждать. Ждать, ждать и ждать!
Несмотря на запрет, в нашем расположении появились девочки и женщины из стационара. Они пробрались со стороны чащи и принесли термосы с горячим кофе. Таких термосов у нас в стационаре было много. Мне пришлось благодарить и ругать наших помощниц.
– Мы осторожно! – оправдывались они. Что и говорить, горячий кофе нас сильно
Я с наслаждением отхлебывал горячий кофе и вдруг заметил, что рядом кто-то лежит. Это была Евгения.
Она затаилась за бугорком, выставив перед собой автомат.
– Ты что здесь делаешь? Почему не ушла с остальными? Где ты взяла автомат? – зашипел я на нее.
– Позвольте мне остаться!
– Уходи немедленно! Это не женское дело!
– Я умею стрелять и я еще не рассчиталась с ними за отца и мать!
– Это совсем другие.
– Нет, те самые! – упрямо возразила она. – Это те же самые и я хочу их убивать, убивать и убивать!
Я понял ее. Да, это были те же. Те, кто использовал людскую трагедию, чтобы дать волю своим животным инстинктам. Это они врывались в квартиры и насиловали жен на глазах мужей, дочерей на глазах отцов и, испохабив юное тело, вспарывали им животы. Я вспомнил омерзительные картины, которые видел по дороге и в городах.
Я подполз к ней ближе и, обняв за шею, поцеловал в затылок.
– Милая моя девочка, – как можно ласковее сказал я. – Ты права! Это те же. Но позволь нам самим рассчитаться с ними. Если тебя убьют, – добавил я, – я не переживу этого!
– Правда? – в ее голосе послышалось такое, что заставило сжаться мое сердце.
– Правда!
– Тогда я ухожу!
Я почувствовал прикосновение ее губ.
– Ты только береги себя… не лезь под пули… – она отползла в сторону и исчезла в зарослях.
Утром третьего дня со стороны магистрали послышался гул моторов. Я прислушался, гул шел с севера. Это возвращалась группа, которая направлялась в Белоруссию.
Гул сначала приближался, но потом вдруг затих. Колонна остановилась на шоссе. Через некоторое время прибежал парнишка, которого поставили наблюдать за дорогой.
– Что там? – нетерпеливо спросил я его.
– Стоят, ждут чего-то. Вышли из машин, курят.
– Сколько машин?
– Четырнадцать. Да, вот еще… там пушки!
– Какие пушки?!
– Небольшие. Две пушки. Прицеплены сзади к машинам. К первой и ко второй, – пояснил он.
– Ладно! Отправляйся назад. В случае чего – сразу сюда.
Тишина длилась недолго. Вскоре снова послышался шум моторов. На этот раз он шел с юга. Это возвращалась вторая группа. Соединившись, они двинулись дальше по лесной дороге.
Оставалось ждать сигнала. Когда колонна дойдет до стоящего на дороге бронетранспортера, тот откроет огонь и его поддержит оставшийся в тылу врага бронетранспортер Алексея. Там за пулеметом сидел его отец. В первом бронетранспортере за рычагами был Юра, а у пулемета – Николай.