Гопак для президента(Аполитичный детектив)
Шрифт:
Из комнаты донесся мужской голос, который произнес какие-то русские слова.
— Иду! — отозвался хозяин и пояснил по-английски: — Олег, у нас гости… Да проходите, проходите, — повторил он замешкавшимся детективам.
В комнате детективов ожидало зрелище, которое они никак не рассчитывали увидеть в квартире респектабельного и небедного журналиста. Пили здесь, судя по количеству бутылок, давно и много. Тут же закусывали и играли в карты. Красные воспаленные глаза хозяина квартиры ясно указывали на бессонную ночь, а расхристанный вид его гостя это подтверждал.
— О! — обрадовался Олег, увидев вошедших. — На четверых раздаю? Денис, давай стаканы.
— Тихо-тихо, — остановил его Денис, — это детективы из отдела по расследованию убийств… Усаживайтесь, господа. Капельку виски? Хотя, наверное, вы на работе не пьете…
— Нет, благодарю, — ответил Лопес. Он сел на диван напротив Дениса. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Я весь внимание, — ухмыльнулся Денис. — Чем обязан?
— Вы знаете Зою Рафалович? — пристально глядя на него, спросил Лопес.
Денис всплеснул руками:
— Конечно! Лет пять, если не больше, еще когда она жила в Лос-Анджелесе. А что случилось?
— Как вы познакомились? — Лопес проигнорировал вопрос журналиста.
— Ну… обыкновенно. — Денис слегка замялся. — Она русская, я русский… В доме каких-то знакомых, потом встречались… И здесь тоже… А что случилось?
Детектив вновь сделал вид, что не заметил вопроса.
— Когда вы последний раз виделись с ней?
Денис задумался, потер щеку:
— На прошлой неделе… Оказалось, мы обедали в одном и том же ресторане, это на Амбракадеро, итальянский. Но поговорить не удалось, я был занят…
Лопес покачал головой:
— А после этого? Может быть, она вам звонила? Вчера или позавчера?
— Звонила, — кивнул Гребски, — но меня не было дома…
Лопесу очень хотелось спросить, не оставила ли Зоя Рафалович какого-нибудь сообщения на автоответчике, а если оставила, то хорошо было бы его услышать. Но он прекрасно понимал, что и вопрос этот, и желание неправомерны, и не стал ничего спрашивать.
Зато журналист сообщил по собственной воле и без принуждения:
— Вчера от нее пришло письмо по электронной почте. Непонятное какое-то. Я, конечно, сразу стал звонить ей, несколько раз звонил. И домой, и на мобильный, но… увы. Все время занято…
До сих пор молчавший детектив МакКормик подал голос:
— Вы можете показать это письмо?
— Да, да… конечно! — с готовностью согласился журналист, подошел к компьютеру. — Могу распечатать. Хотите?
— Если вам не сложно, — вежливо попросил Лопес и через несколько секунд уже держал распечатанное письмо. Однако прочитать не смог. Посмотрел на непонятные буквы незнакомого алфавита: — Это по-русски? Что здесь написано?
Денис перевел содержание письма.
«Денис!!! Ты мне нужен очень срочно!!! Экстренно! Пожалуйста… Если не позвонишь сегодня, позвони рано утром. Я боюсь. Я не понимаю, что происходит, но если это то, что мне кажется, то я боюсь. Поверь, это не бабская истерика, это серьезно! Пожалуйста! Зоя».
Лопес нахмурился, аккуратно сложил листок вчетверо и сунул в карман. После этих манипуляций пристально взглянул на журналиста:
— Как я понял, Зоя Рафалович в этом письме просит вас о помощи…
— Да вы Зою не знаете! — отмахнулся Гребски. — Она из всего готова сделать трагедию! То у нее кошка на дерево забралась и слезть не может, то лампочка перегорела. А я для нее, ну, знаете, как старший брат, что ли… Да и, как я уже сказал, я стал звонить ей, как только получил письмо…
— В какое время вы ей звонили? — решил уточнить МакКормик.
Журналист посмотрел на него укоризненно:
— Как только получил письмо… А письмо я получил, — он наклонился к монитору, вгляделся, сообщил: — в девять восемнадцать утра вчера, в субботу… а отправлено оно было, — он снова посмотрел на монитор, — отправлено оно было в семь двадцать шесть вечера пятницы…
Лопес сделал пометки в маленьком блокнотике, поднял взгляд:
— А вечером в пятницу вы ей не звонили?
— Звонил, сразу, как только прослушал ее сообщение с просьбой позвонить… Но телефон у нее был занят…
— В какое время это было?
Денис на секунду задумался, ответил:
— Я пришел домой около восьми… значит, в начале девятого…
Детектив Лопес продолжил задавать вопросы:
— Сегодня утром вы заезжали к ней?
— Нет, — потупился журналист. — Я хотел к ней заехать. Но машина сломалась, и я почти весь день провел в мастерской, мы ремонтировали машину…
— В какой мастерской? И с кем вы были? — уточнил Лопес и приготовился записать ответ.
— У меня в мастерской. Называется «Днипро», это почти в конце Гери, в Ричмонде, — вступил в беседу Олег, показал на Дениса: — У него бензонасос полетел и термостат отказал, пришлось ехать покупать… Пока купили, пока привезли, пока поставили… Работяг своих я не трогал, выходной же… сам занимался.
— А потом? — не отставал Лопес, переводя взгляд с журналиста на его гостя.
Журналист виновато улыбнулся:
— Потом приехали сюда, ну и…
Лопес понимающе кивнул. Картина в общем-то была ясна. Один русский починил другому русскому машину, потом они приехали домой к хозяину машины отметить это дело, как у них принято. И засиделись до утра. Оснований не верить сказанному Лопес пока не видел. Он неодобрительно обвел взглядом комнату, хмыкнул.
Журналист, заметив это, настойчиво глянул на него, потом на МакКормика:
— В чем, собственно, дело? Что-то случилось с Зоей? Вы можете сказать?
— Действительно, — возмущенно поддакнул Олег. — Что происходит?
Детективу Лопесу не впервые приходилось сообщать людям о смерти их друзей или родственников, и каждый раз он испытывал при этом неловкость, смешанную с чувством вины.
— Видите ли, — сказал он негромко, — Зоя Рафалович умерла. Ее убили.
Реакция Дениса, по мнению детектива, была очень русской. Он не стал вскакивать, заламывать руки и вопить, как это сделал бы итальянец, не застыл неподвижной мумией, как китаец, он даже не выругался, как это сделал бы американец.