Гор. Сага о Джандаре
Шрифт:
— В Тарне нет пага-таверн, — сказал человек и мне показалось, что я чем-то развеселил его.
— Где мне провести ночь?
— Лучше всего за стенами города, в поле. Или тебе придется провести ее во дворце татрикс.
— Ну что же, это весьма соблазнительный вариант.
Человек с горечью рассмеялся.
— Сколько времени ты уже провел в Тарне, воин?
— Я здесь с шести часов.
— Тогда уже поздно, — сказал человек, — в стенах Тарны ты уже больше 10 часов.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— Добро
Этот разговор обеспокоил меня и я невольно отправился к стенам города. Но меня остановили огромные ворота Тарны, запертые двумя гигантскими бревнами, сдвинуть которые могла разве что упряжка тарларионов, громадных ящеров или же сотня рабов. Ворота были окованы стальными полосами и медными пластинами. Черное дерево, из которого он были сделаны, тускло поблескивало передо мной.
— Добро пожаловать в Тарну, — сказал охранник, стоящий в тени ворот и опиравшийся на копье.
— Благодарю, воин, — сказал я и отправился обратно в город.
Позади себя я услышал смех, но такой же горький, как и у горожанина.
Я долго бродил по улицам и, наконец, обнаружил низкую дверь в стене цилиндра. По обеим сторонам двери в нишах, укрытые от дождя, горели лампы, заправленные жиром тарлариона. В этом мерцающем свете я смог разобрать надпись на двери:
«Здесь продается кал-да».
Кал-да — это горячий напиток, сделанный из разбавленного вина ка-ла-на с добавлением лимонного сока и жгучих пряностей. Я не любил этот обжигающий рот напиток, но члены низших каст обожали его, особенно те, кто занимался тяжелым трудом. Я думаю, что популярность этого напитка в основном объяснялась его дешевизной и способностью согреть человека, чем вкусовыми качествами.
Однако я решил, что в такую ночь, дождливую и промозглую, ничего лучше чашки кал-да мне не найти. Более того, раз есть кал-да, значит должны быть хлеб и мясо. Я вспомнил желтый горийский хлеб — плоский, круглый, горячий и ароматный, и рот у меня наполнился слюной. Я подумал, что здесь смогу съесть кусок жареного табука, а если повезет, то и бифштекс из тарска — шестиногого быка, населяющего леса Гора. Я улыбнулся про себя, нащупав в кармане тугой мешочек с монетами, потом наклонился и толкнул дверь.
Спустившись на три ступени, я очутился в теплой, тускло освещенной комнате с низким потолком. Здесь стояли обычные для Гора низкие столы, за которыми сидели человек пять-шесть мужчин, одетых в серое. Разговор прекратился, когда я вошел. Все глаза устремились на меня. В комнате не было воинов. Оружия тоже, кажется, ни у кого не было.
Наверное, я показался им очень странным — одетый в алое воин из чужого города, появившийся так неожиданно.
— Чего ты хочешь, — спросил меня хозяин, щуплый лысый человечек в серой тунике с короткими рукавами и в черном переднике. Он не подошел ко мне, а остался за стойкой, сосредоточенно вытирая деревянную поверхность.
— Я иду через Тарну и хотел бы приобрести
— Это не место для членов Высших Каст.
Я осмотрелся, окинув взглядом угрюмые лица людей, сидящих за столами. В тусклом свете было трудно определить, к каким кастам они принадлежали, так как все они были в сером, а принадлежность к касте обозначалась только цветной полоской на плече. Мне не понравилось в этих людях не то, что они были из низших каст, а отсутствие в них духа, энергии, гордости, чувства собственного достоинства. Они были какие-то инертные, безразличные, подавленные и униженные.
— Ты из Высшей Касты, касты Воинов, — сказал хозяин, — тебе не подобает оставаться здесь.
Мне вовсе не хотелось вновь выходить в холодную дождливую ночь, снова бродить по улицам, мерзнуть и мокнуть, ища место, где можно поесть или поспать. Я достал монету из кожаного мешка и бросил ее хозяину. Тот ловко подхватил ее в воздухе и с сомнением стал ее осматривать. Это была серебряная монета. Он попробовал ее на зуб, скулы его напряглись. Алчное удовольствие появилось в глазах. Я знал, что ему не захочется возвращать монету.
— Какой она касты? — спросил я.
Хозяин улыбнулся.
— У монет нет каст.
— Тогда принеси мне поесть и выпить.
Я прошел к самому дальнему столику в темном углу. Оттуда я мог видеть дверь. Затем прислонил копье и щит к стене, положил меч перед собой. Затем приготовился ждать.
Но ждать не пришлось. Едва я успел устроиться за столом, как хозяин поставил передо мной большую кружку горячего ка-ла-на. Она обожгла мне руки. Я сделал большой глоток обжигающей жидкости и он прокатился по мне жидким огнем. Вкус у него был омерзительный, но напиток согрел меня и привел в хорошее настроение. Мне даже захотелось смеяться, что я и сделал.
Жители Тарны, сидевшие за столами, посмотрели на меня, как на сумасшедшего. Изумление ясно отразилось на их грубых лицах. Этот человек смеялся! Я подумал, что в Тарне люди не часто смеются.
Таверна была грязная и темная, но кал-да примирил меня с ней и с ее унылыми посетителями.
— Говорите, смейтесь, — обратился я к ним, ведь они не проронили ни слова с момента моего появления. Я посмотрел на них. Затем сделал глоток и почувствовал, как горячие круги завертелись у меня перед глазами. Я схватил копье и постучал по столу.
— Если вы не умеете говорить, не хотите смеяться, тогда пойте!
Они были уверены, что попали в компанию сумасшедшего. На меня, наверное, подействовал кал-да, но мне хотелось расшевелить этих серых бессловесных людей. Но люди Тарны отказывались нарушить молчание.
— Вы что, не знаете языка, — спросил я, обращаясь к ним на языке, который был наиболее распространен в городах Тарна. — Это ваш язык?
— Наш, — пробормотал один.
— Тогда, почему вы молчите? — спросил я с вызовом.