Горбатая гора (сборник)
Шрифт:
В 1913 году, устав от такой жизни, Наоми сбежала с каким-то ремесленником и оставила Айсу девятерых мальчиков — Джексона, близнецов Идеала и Пэта, Кемми, Мариона, Байрона, Варна, Риттера и Блисса. Они все выжили, кроме Байрона, которого искусали москиты, и он умер от энцефалита. В этой стране мальчики ценились наряду со счетом в банке, и Айс полноправно использовал их рабочую силу. На Рождество он дарил им лассо, на день рождения — рукопожатие и, конечно же, обязательно чертов именинный пирог.
Ребята учились заниматься домашним скотом, учились работать на ранчо. Даже будучи совсем юными, они могли спать в поле, укрываясь от дождя под стропилами, положив под голову кусок брезента и слушая, как шумит вода. Осенью они ездили
— А ну-ка, пришпорьте, ребята! — кричал им Айс. — Будьте мужчинами!
Их выносливость и терпимость к боли стали поистине легендарными. Когда узкая горная тропа обвалилась под лошадью Мариона и оба рухнули на скалы (причем лошадь сломала позвоночник, а Марион — левую ногу), Марион застрелил животное, зафиксировал ногу стеблями юкки и какими-то тряпками, сделал посох из ветки кедрового куста и за три дня прошагал двадцать миль до Шиверса, где попросил глоток воды, выпил, опершись на посох, и захромал к дому, еще семь миль на запад, прежде чем Джордж Шиверс успел предложить ему фургон. Шиверс увидел то, чего не заметил раньше, — Марион нес с собой тяжелое седло.
Джексон, самый старший, был первоклассным объездчиком лошадей, но к двадцати восьми годам он отбил все внутренности, которые частенько кровоточили. Ему пришлось сменить норовистых лошадей на более спокойных, уже объезженных кем-то другим. Спустя некоторое время он занялся делами «Рокинг Бокс», просматривая записные книги и бухгалтерские счета, но летом снова передал все отцу, подался в продавцы вентиляторов «Морнинг глори» и разъезжал по стране на «форде», заезжая на ранчо и родео.
Наличных денег было очень мало, «Рокинг Бокс» страшно нуждалась в наличных деньгах. Этого было достаточно, чтобы Джексон заявил, что добудет деньги любой ценой. Он купил себе костюм и спортивный автомобиль, к которому прицепил трейлер. На кровати в трейлере он собрал первый вентилятор компании «Морнинг глори». Он соединил вентилятор с двигателем машины, и, пока автомобиль работал, лопасти вентилятора крутились.
Кроме того, он поучаствовал в создании насосной штанги для источников воды, регуляторов и серии ярких рекламных календарей с изображениями манящих походных костров и накрашенных сладких цыпочек, томно раскинувшихся на лоскутных одеялах. «Морнинг Глори» размещалась в высокой металлической башне — бывшей мельнице, на ярко-голубых лопастях которой висел транспарант: «„Морнинг Глори“ — и ты не пожалеешь».
— У меня есть преимущество перед теми, у кого нет ничего, кроме красивых картинок и каталогов. Я даю настоящую вещь — вот эта штука подключена к мотору. Это нельзя показать на картинке, но мотор свое дело делает. А если кто-то не захочет покупать вентилятор, то точно купит пару календарей. Это немного, но все-таки кое-что, — говаривал Джексон.
Он продолжал участвовать в делах ранчо — он это право заработал.
Пэт и Кемми женились и уехали из Рокинг-Бокс, но остальные ребята-холостяки остались дома, занимались непрекращающейся работой и иногда ездили в бордель в Лэреми. Джексон не принимал участия в этих поездках, говоря, что ему достаточно работы на рачно.
— Некоторые из этих женщин не могут дождаться, когда я выйду из машины, — говорил он. — Они лапают тебя, как только ты открываешь дверь. Подозреваю, они похожи на нашу мать, — хрюкнул он.
Во время засухи 1930 года Дэнмайры принимали участие во всех делах. Их мнение основывалось на большом опыте. Они видели и пережили всё: пожар в прерии, наводнение, снежные бури, пыльные бури, инфекции, скачки цен на говядину, нашествие саранчи и мормонов, угонщиков скота, плохих лошадей. Они изгнали
Их было восемь, не считая Айса, и они были единым мозгом. Они презирали тех, кто не держал большого хозяйства. Дэнмайры видели гармонию и свою религию в том, чем занимались каждый день, они презирали любовь к искусству и интеллекту. Они были мрачными, высокомерными и считали жесткость единственно правильной жизненной позицией.
Тинсли были совсем другими. Хорм Тинсли приехал из Сент-Луиса в надежде быстро разбогатеть. Он часто говорил, что все может случиться, но правда оказалась слишком жестокой. Он был долговязым и рассеянным. Однажды, когда он ставил забор, его укусила гремучая змея, а два месяца спустя она укусила его снова и в то же место. На богатых землях Лэреми он смог получить лишь клочок плохонькой земли, сухой и поросшей песчаной травой, и казалось, Тинсли больше не собирается пытаться что-либо делать — объезжать лошадей, заниматься скотом, преуспевать. Смена времен года заставала его врасплох. Несмотря на то что он мог отличить снег от солнца, он не умел предсказывать погоду и частенько жертвовал собственной выгодой ради того, чтобы полюбоваться какой-нибудь живописной скалой или еще какими-нибудь пустяками.
Его деловую несостоятельность признавали все, но его терпели и даже любили за мягкий характер и умение играть на банджо и скрипке. Однако большинство относилось к нему с высокомерной жалостью за неумение вести хозяйство и за то, что он нянчился с сумасшедшей женой, совершившей настоящее преступление.
Миссис Тинсли, светская дама, ненавидящая нищету, в которой оказалась после замужества, страдала слабыми нервами. Ее выводили из себя громкие звуки, визг, скрип мебели, стук молотка и прочее, и прочее. В девичестве, живя в Миссури, она написала поэму, начинающуюся со слов «Наша жизнь — это прекрасная сказочная страна». А теперь она был матерью троих детей. Когда младшей девочке, Мэйбл, было несколько месяцев, семейство отправилось в Лэреми. Ребенок визжал и выл всю дорогу, фургон качало, колеса то скрипели, то чиркали по камням. Когда они переезжали реку Литл-Лэреми, миссис Тинсли встала и швырнула младенца в воду. Беленькое платьице ребенка наполнилось воздухом и, подхваченное быстрым потоком, дитя проплыло несколько ярдов, а потом исчезло под корнями ив, растущих вдоль берега. Женщина закричала и попыталась прыгнуть вслед за ребенком, но Хорм Тинсли крепко схватил ее и удержал. Они проскочили мост и умчались подальше от этого места.
Боясь собственной склонности к насилию, миссис Тинсли забеспокоилась об оставшихся детях. Она привязывала их к стульям на кухне, чтобы они не вышли на улицу и не поранились, отправляла их в кровать, когда солнце стояло еще высоко, запрещала баловаться на сене: там водились гадюки, лошади могли их затоптать, собаки покусать, желтый попугай мог клюнуть, гром оглушить, а молния — убить. По ночам она часто приходила проверить, не задохнулись ли дети.
Когда мальчику, Расмуссену, с носом-картошкой, жесткими каштановыми волосами и желтыми глазами, исполнилось двенадцать, у него появились какие-то ужасные странности. Он хорошо управлялся с цифрами, читал книги. Но задавал сложные вопросы, на которые никто не мог ответить: каково расстояние от Земли до Солнца, почему у людей нет морды, может ли человек добраться до Китая, если будет все время двигаться в одном направлении? Особенно его интересовали поезда, он знал все, что касалось железной дороги, вплоть до расписания движения поездов. Он приставал к путешественникам, надеясь услышать хоть что-нибудь о далеких городах. Он был безразличен к хозяйству и скотине — кроме своего блохастого коня Баки, и жил с ощущением того, что проблемы не решены, вопросы остались без ответа, а его просто дразнят, как котенка бумажкой на ниточке.