Горбатый медведь. Книга 1
Шрифт:
Это и было началом неожиданного открытия.
Возвращаясь в Мильву пешком, Всесвятский решил, что не станет писать никакого донесения. Если неизвестный старик является посредником между приехавшим из губернии начальником Аполлона и Кулеминым, Всесвятский должен скрыть эту тайну. Если же это что-то другое, то невыгодно оповещать и наводить на след других. Уж лучше пусть это будет его открытием, которое может принести ему свободу.
С волками можно жить только по волчьим законам. Всесвятский может продать чужую тайну, но в обмен на что-то. Во всяком случае, не за понюшку табака.
Рассуждая так, он вышел на плотину, освещенную дуговыми фонарями. Вечер все еще наступал рано.
Всесвятский и не заметил, как обогнал его мальчик в старой шубейке. Это был Санчик. Он бежал сам по себе, Всесвятский шел сам по себе. Никакого отношения они друг к другу не имели. У каждого из них свой мир и, конечно, своя судьба. Так думает большинство незнакомых людей, живя в одном мире, в одной судьбе.
В данном случае Санчик Денисов имел случайное отношение к Антонину Всесвятскому. Он в числе других писем, направляемых в казначейство, нес небольшую клетчатую секретку, которую миллионерша Соекина, вручая гривенник Санчику, попросила передать лично артисту Всесвятскому. Артист Всесвятский жил неподалеку от Санчика, а мать Санчика стирала Соскиной тонкие вещи и нередко посылала к ней сына, чтобы занести выстиранное, за что Санчику всегда перепадала беленькая денежка. Исполнительный и серьезный Санчик заслуживал доверия куда большего, нежели приживалка, горничная, кучер, кухаркин сын и тем более — почта.
На плотине холодно. Санчик бежит вприпрыжку, отворачивая от ветра, дующего с пруда, свое сухонькое личико. Он, как и всякий, думает о своем. А думает он о том счастливом дне, когда его примут в судовой цех нагревать заклепки. Тогда он будет получать больше, чем выплачивают отцу по инвалидности. Он из первой же получки купит матери валенки, отцу пачку гильз «Катык» и коробку настоящего турецкого табака, а старшей сестре Жене маленький флакончик духов. Потому что скоро вернется младший унтер-офицер Павел Кулемин. И нужно, чтобы от Женечки пахло, как от настоящей барышни.
Теперь уже не так долго осталось ждать до свадьбы. И тогда у него появится человек, которого можно называть старшим братом. И старший брат поступит в оружейный цех, выучит Санчика тонкой работе, и тогда Денисовы заживут как люди, с обедом и ужином, с белым хлебом по утрам и с жареными пирожками по воскресеньям. И это будет большой радостью, а пока дует пронизывающий ветер. Плохо греет полысевшая шубейка. Валенки совсем прохудились от беготни по заводу, и в них набивается снег, а треушок не закрывает лица.
Встречные не обращают внимания на Санчика. Они не знают, что это бежит обездоленное детство академика и депутата Верховного Совета Союза ССР Александра Васильевича Денисова… Знай бы об этом тот же Всеволод Владимирович Тихомиров, то Санчик наверняка был бы принят в гимназию. А если бы Всеволод Владимирович знал, что Санчик спасет от неминуемой гибели внука Тихомирова — Викторина, то за Санчика не только вносилась бы плата за обучение, он был бы обеспечен всем — от одежды и до питания, от учебников и до карманных денег на мелкие расходы. Но тогда бы… Тогда бы, наверно, и вернее всего, Санчик не стал академиком
Беги, Санчик, беги. До казначейства уже совсем недалеко. Там тепло, и ты сразу согреешься, а потом помчишься домой. У твоей бабушки сегодня была богатая милостыня. Она принесла множество кусков, и среди них огромный кусище изюмного пирога из белой хорошей муки.
Беги, милый дружочек, беги. Путь твой никогда не будет легким, как у всех таких же, как ты. Зато этому пути позавидуют многие в мире и не поверят, каким ты рос, как начиналась твоя трудовая жизнь.
Беги! Валенки в общем-то не так уж худы, да и скоро весна. Потом лето. А пирог с изюмом такой вкусный, такой мягкий. И бабушка тебя так ждет…
Наверно, не все согласны, что мы делаем такие скачки, перемещаясь в одной и той же главе на сорок — пятьдесят лет туда и обратно. В самом деле, допустимо ли так нарушать единство времени, места и развития действия? Но как быть, коли роман кончится задолго до того, когда Санчик Денисов станет известным ученым. Добросовестно ли скрывать его блистательную будущность от читателя? Не интереснее ли будет следить за жизнью этого робкого, незаметного мальчика, зная, какого человека вырастит из него Советская власть, которая тоже еще впереди…
Словом «судьба», как и словом «счастье», люди злоупотребляют больше, чем всякими другими словами, и в песнях, и в разговоре, и, конечно, в любовных письмах.
Антонин Всесвятский оторвал перфорированные краешки секретки и прочел ее при Санчике в тот же вечер, после съеденного им изюмного пирога. В секретке всего лишь одна строка:
«Зачем вы отвертываетесь от судьбы и счастья?»
Санчик получил пятак. Ого! Значит, можно побежать в «Прогресс». Там новая картина про разбойников. Однако же…
На ладони Всесвятского появляется еще пятак. А затем он просит снести ответ. Сегодня же. Сейчас же.
Ответ не длинен: «Не от судьбы отвертываюсь я и не от счастья, а от игры судьбой и счастьем».
С этого дня Санчик мог ходить в «Прогресс» ежедневно, и все равно оставались деньги, которые он мог отдавать матери.
Всесвятского не узнавали в Мильве. Он был задумчив и рассеян. Он пел никогда никем не слышанные романсы:
Русалка, зачем ты играешь со мною,Ведь я не волна, я живой человек…Но это еще что. Был романс, который повторяла Конкордия Комарова и пела его при всех, называя имя автора. И Соскина слушала.
Твои слова туманные,Твои глаза бездонные,Твоя любовь обманная,А жизнь моя бездомная,Тоскливая как дождь.И рефрен… Плачущий, ноющий рефрен, навевающий невероятное сострадание:
Как дождь осенний моросящий,О чем-то плачущий, скорбящий,Молящий дождь!Молящий дождь!