Горчаков
Шрифт:
Забвение — нередкий удел выдающихся российских государственных деятелей.
Почти забыты имена замечательных русских дипломатов князей Куракиных. Борис Иванович (1676–1727) и Александр Борисович (1752–1818) Куракины достигли вершин дипломатического служения.
Борис Иванович Куракин был востребован в пору зрелости Петра I, когда интенсивная реформаторско-созидательная деятельность русского самодержца начала приносить плоды. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы добиться международного признания России как великой державы. Начав с посольской должности в Вене, он стал одним из доверенных лиц российского самодержца, выполняя все, в том числе и наиболее деликатные, внешнеполитические поручения Петра I.
Александр Борисович Куракин с детских лет был душевным другом и любимцем Павла I. За оппозиционность по отношению к Екатерине II он был
При Александре I Куракин с успехом продолжил служение, занимая высокие должности — первоуправляющего в Коллегии иностранных дел, канцлера Капитула российских орденов. Последняя должность Куракина — посол России в наполеоновской Франции. Он приложил немало усилий к тому, чтобы предотвратить разрыв в отношениях двух императоров. К этому времени относится трагическое для русского посла событие. В 1810 году, в Париже, на свадебном балу в честь венчания Наполеона I с дочерью австрийского императора эрцгерцогиней Марией-Луизой случился страшный пожар. В огне погибло двадцать человек, в том числе и супруга русского посла. Сам князь проявил поразительную самоотверженность. Уступая женщинам дорогу, он едва не погиб в огне. Его обгоревшее, не подававшее признаков жизни тело в раскаленном, шитом золотом, увешанном регалиями мундире с трудом удалось вытащить из пламени. Так окончательно и не оправившись, через несколько лет после этих событий Александр Борисович Куракин скончался.
Граф Андрей Иванович Остерман (1686–1747), которого впоследствии так охотно подвергали хуле представители российской элиты, среди современников слыл необычайно образованным и неподкупным сановником. Знание четырех языков, способности тонкого политика и дипломата возвысили его еще при Петре I: он прошел путь от переводчика походной канцелярии императора до члена Тайного совета. Ему, вместе с Брюсом, Петр поручил вести трудные переговоры и заключить Ништадтский мир, который поставил точку в длившейся более двадцати лет Северной войне. Время, наступившее после кончины Петра I, нельзя назвать благостным. Остерман вынес на своих плечах тяготы нескольких царствований. Благодаря ему были разрешены тяжелейшие кризисы, которые порождала борьба за место на российском престоле. «Первый кабинет-министр», «оракул» четырех царствований, «душа» правления императрицы Анны Иоанновны, Остерман в свое время принял участие в составлении Табели о рангах и организации Коллегии иностранных дел, вице-президентом которой стал в 1723 году.
Итогом жизни и сорокалетнего служения российскому престолу стал смертный приговор и эшафот, который построили специально для него и некоторых других сановных представителей прежних царствований на спуске Васильевского острова у здания Двенадцати коллегий. Правда, занесенный над головой топор был остановлен: казнь заменили ссылкой в Березов, где он вскоре и умер. Заслуги Остермана очень скоро были преданы забвению.
Судьбам чиновников, в разное время возглавивших внешнеполитическое ведомство, завидовать не приходится. Отнюдь не всем из этих оставивших славный след в российской истории людей довелось умереть своей смертью. Посольский дьяк Иван Висковатый, долгие годы ведавший внешними сношениями Московского государства в царствование Ивана Грозного, был казнен. Тогда же был казнен и дьяк Васильев, преемник Висковатого в Посольском приказе. Возглавивший Посольский приказ Артамон Матвеев, который вел внешние дела при царе Алексее Михайловиче, был сброшен стрельцами с Красного крыльца в Кремле и зверски убит.
Мало мы знаем и еще об одном ярком представителе племени дипломатов — графе Никите Ивановиче Панине (1718–1783). В течение двадцати лет он возглавлял Коллегию иностранных дел при Екатерине II. Панин был инертен и даже, по мнению императрицы, ленив. Однако за этой его медлительностью и несуетностью ощущалась мудрость государственника, делавшая его незаменимым. Рассудительностью, глубокими познаниями, собственным достоинством Панин вызывал опасливо почтительное отношение к себе окружающих. Причиной тому был представленный им обширный проект,
Дипломатический талант Панина сочетался с безупречными нравственными качествами. В его честности были убеждены даже политические враги, которые уважали графа как личность гордую, благородную, безусловно неподкупную. Екатерина II одарила его всеми мыслимыми по тем временам наградами, однако держала на расстоянии, поручив ему, помимо прочего, заботы о воспитании наследника престола, будущего императора Павла I.
Деятельность Панина оказалась так или иначе связанной с осуществлением идеи «Северного аккорда», предполагавшей заключение всеми северными державами общего наступательного и оборонительного союза для поддержания мира на севере Европы и противодействия Бурбонской и Габсбургской династиям.
Подписанные Паниным союзные договоры 1764 года с Пруссией, 1765-го — с Данией, 1766-го — с Великобританией сформировали сильную, хотя и не лишенную некоторых внутренних противоречий коалицию, укрепив позиции России и обеспечив ей ряд гарантий в условиях тогдашней угрозы со стороны Османской Турции.
Глубокий и яркий след в богатой блестящими именами екатерининской эпохе оставил Александр Андреевич Безбородко (1747–1799). Его скульптурная фигура выделяется среди других в основании величественного памятника Екатерине II, что поставлен в глубине Невского проспекта на площади Островского. Он был искусным льстецом и тонким политиком, умел вершить труднейшие государственные дела и при этом, совсем в духе своего времени, предаваться пьянству и распутству. Стремительно взойдя по чиновной лестнице, он до конца дней оставался незаменимым при дворе. Его феноменальная память, изворотливость, искусное владение словом, способность к импровизации и глубоко осмысленной творческой деятельности привели к невероятному даже по тем временам жизненному триумфу. Когда в возрасте 52 лет он скончался, потомки на надгробном памятнике не без хвастовства начертали: «Александр Безбородко, князь Империи Всероссийской с титлом светлости и граф Римской… трудом и дарованиями приобрел доверенность государей, в царствование Екатерины II и Павла I управлял внутренними и внешними делами…» О его необычайных способностях свидетельствует дошедший до наших дней любопытный анекдот. Однажды, «среди пламенной оргии», ему сообщили, что императрица требует его к себе. Мертвецки пьяный Безбородко приказал окатить себя ледяной водой, пустить кровь сразу из обеих рук, мгновенно протрезвел, переоделся и отправился во дворец. «Александр Алексеевич, готов ли указ, о котором мы говорили давеча?» — спросила государыня. «Готов, матушка», — ответил Безбородко, достал из-за пазухи бумагу и стал читать. Императрица слушала внимательно, а когда Безбородко окончил чтение, одобрила документ и попросила оставить ей текст, так как хотела кое-что в нем исправить. Безбородко упал на колени и стал молить о пощаде: оказалось, что он держал перед собой чистый лист.
В русской истории XVIII–XIX веков известны целые династии дипломатов. Так, судьба старейшего русского дворянского рода Бестужевых-Рюминых могла бы послужить сюжетом драматичнейшего исторического повествования. Эти щедро одаренные от природы люди из века в век верно служили Отечеству именно на дипломатическом поприще. Поднимаясь к вершинам власти, предки Бестужевых стали одним из опорных кланов Дома Романовых. В семье сложилась традиция отправлять юных отпрысков в возрасте 10–12 лет на выучку за границу, откуда через 5–6 лет они возвращались подготовленными к деятельному служению Отечеству.
Один из первых Бестужевых, Матвей, еще в XV веке выполнял посольские поручения Ивана III, вел переговоры с золотоордынским ханом Ахметом. К моменту восхождения на престол Петра I (1699) Бестужевы были уже весьма влиятельным дворянским родом Российской империи. Петр I часто привлекал их к государственным делам как внутри страны, так и за границей. Благодаря энергии и заслугам Петра Михайловича Бестужева, выполнявшего, не без успеха, многие поручения Петра, в том числе и «присмотр политических дел за границей», постепенно продвигались по служебной лестнице и его сыновья — Михаил и Алексей, которые впоследствии вошли в число немногих именитых политических деятелей XVIII столетия, занимая высокие государственные и дипломатические посты.