Гордость и предубеждение Джасмин Филд
Шрифт:
Джаз пошла в ванную.
Через полчаса она взялась за пьесу.
К десяти утра она уже повторила каждую реплику. Джасмин прослушала пьесу на кассете, пока принимала ванну, а затем перебралась на диван в гостиной и просмотрела все ремарки.
После чего сочинила пару абзацев для своей колонки, описав свои актерские переживания. Переживания у нее всегда получались хорошо. Парочка собственных шуточек рассмешила Джаз, и она расхохоталась. Бриджит пришла в восторг, узнав, что Джасмин Филд играет в пьесе. В светской хронике всю эту неделю только и говорили, что о сегодняшнем
Она легла на пол посередине гостиной и начала глубоко дышать. Ей полегчало, и она немного успокоилась. Еще несколько минут, и Джасмин уже будет в полном порядке.
Три громких звонка в дверь до смерти напутали ее. Хоть бы это оказалась Джорджия, или, еще лучше, Мо.
Джаз открыла дверь и замерла: на пороге стоял Гарри.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
Девушка ничего не соображала. Она думала только о том, что у нее на ногах эти идиотские шлепанцы.
— Можно войти?
— Да, конечно, — пробормотала Джаз, пропуская гостя в квартиру. — Кофе? Чай? У меня есть мятный!
— Лучше кофе, — сказал Гарри.
Он явно был немного смущен. Подойдя к дивану, который Джаз переставила в конец комнаты, он сел. Издали и в сидячем положении он не казался таким уж большим. Ему, без сомнения, было очень неуютно. Гарри закашлялся.
Джаз пошла в кухню и, следя за чайником, сделала несколько глубоких вдохов. Молчание всегда действовало на нее угнетающе.
Девушка вернулась в комнату, неся поднос с чайником и двумя чашками.
Она поставила все на кофейный столик, который находился недалеко от дивана. Гарри подошел к столику и по-турецки уселся около него прямо на пол.
— Мне поработать мамой? — спросила Джаз невпопад, стараясь изо всех сил не думать о теории Фрейда.
Он с улыбкой кивнул, и какое-то время оба сидели, держа чашки обеими руками.
— Чему я обязана такой честью? — наконец спросила Джаз очень тихо.
Гарри поставил чашку. И внимательно посмотрел на хозяйку своими темными глазами.
Джаз стало трудно дышать.
— Мне просто захотелось узнать, как у тебя дела. Ты во время генеральной репетиции была очень зажата.
Джаз снова задышала. Господи, как мило. Она и не подозревала, что Гарри Ноубл такой внимательный. Ее сердце колотилось как безумное, а все движения казались какими-то неестественными. Девушка опять попыталась сконцентрироваться на дыхании — дышать медленно и глубоко.
— Прошу прощения за ту реплику, которую я, как заведенная, повторяла несколько раз, — наконец выговорила она.
Гарри улыбнулся.
— Все нормально. Сегодня этого не произойдет — ведь раньше подобного никогда не случалось. Если реплика тебе не нравится, ты можешь ее изменить.
Изменить реплику? Сейчас? Он что, с ума сошел? Она представила, как Лиззи Беннет вдруг выходит на сцену и произносит: «Робин Бобин Барабек…» И речи быть
— Спасибо, я справлюсь.
Гарри улыбнулся.
— А как все остальное, в порядке? Неужели все так плохо, как описано в твоей колонке?
Господи! Он читал ее колонку в «Ньюс».
Джаз пожала плечами.
— Мы справимся. Как говорят, на море случаются ситуации и похуже. — Почему она разговаривает, как Марта? Еще минута, и она начнет предлагать ему снять куртку и чувствовать себя как дома.
— Я хотел сказать тебе, что все будет хорошо. Я знаю это точно. — Казалось, что Гарри и впрямь уверен в этом. Он продолжал: — Гилберт не причинит зла ни тебе, ни твоей семье. Я в этом совершенно уверен.
Джаз была тронута до слез. Не знала, что и сказать. Гарри смотрел на ее ноги. «Черт, — подумала она, — эти дурацкие тапки!»
— Тебе, наверное, в это трудно поверить, но иногда я и сам нервничаю. На меня вдруг нападают приступы страха, — говорил он. — Нет, не на сцене. Там у меня все в порядке. Но, например, каждый раз, когда я еду в метро. Я все время борюсь со своей клаустрофобией, но ничего не помогает. «Да он просто дружески болтает с ней!» — Поэтому-то я и купил себе машину, хотя ненавижу водить. Но в последний раз, когда я поехал на метро, то грохнулся в обморок прямо в вагоне поезда. Ох, и пришлось со мной повозиться: привели меня в чувство и отвели в ближайшую каморку, к дежурному по станции. А когда узнали, кто я такой, мигом вызвали машину, чтобы отвезти меня на место. Представляешь, пришлось задержать все поезда, пока я не пришел в себя и не смог выйти из вагона. — Гарри негромко засмеялся. — Это был самый неприятный день в моей жизни. Знаешь, что помогло мне тогда выбраться на улицу? Я смотрел прямо перед собой и наизусть читал «Быть или не быть?..», пока наконец не оказался наверху.
Джаз в изумлении смотрела на него.
— Это был как раз день прослушивания, — продолжал Гарри. — В тот день, когда мы… — Он улыбнулся и откашлялся. После чего заговорил серьезно: — Видишь, Джаз, я хорошо сосредоточился. И выбрался в целости и сохранности.
Умение сосредоточиться — это самое важное для человека, и я в это твердо верю. Забудь обо всем остальном: работе, разводе Джоузи, статье Гилберта — все это должно исчезнуть и остаться только Лиззи Беннет. Я знаю, ты способна на это. Это будет потрясающий спектакль — это будет наш звездный час. Особенно твой. Я знаю, что я буду гордиться тобой. Джаз, сосредоточься, пожалуйста.
Он посмотрел на нее. Выражение ее лица неожиданно резко изменилось. Джасмин горько рассмеялась. Теперь все понятно. Гарри волнует лишь его чертова репутация. Ей следовало уразуметь это сразу, а не пытаться разглядеть нечто, похожее на сердце, в глубине этого красивого торса. Господи, он, наверное, совсем не верит в нее, если посчитал необходимым лично посетить в день спектакля. Или, может быть, Гарри обошел также всех тех актеров, кто, по его мнению, нуждается в «накачке». А ведь она чуть не попалась на его удочку. Как это все унизительно. А там внизу, в машине, вероятно, сидит Сара. Красивая и длинноногая. Джасмин почувствовала резкую боль внизу живота.