Гордость и соблазн
Шрифт:
Ему надо было еще заплатить по счету, поэтому Эмили уже поднималась по ступеням крыльца своего дома, когда он наконец нагнал ее. Едва девушка ступила на первую ступеньку, Джош схватил ее за локоть. Увидев, что она упорно продолжает подниматься, он стиснул его сильнее. Эмили медленно обернулась. Ее лицо оказалось как раз напротив его лица — их губы разделяло всего несколько дюймов. Ну вот, это еще что, с какой стати ей думать о его губах?
Может быть, это оттого, что он стоит так близко, что его дыхание даже щекочет ее щеку?
В свете луны его щетина казалась
— Эмили, я очень сожалею. Пожалуйста, простите меня.
— Вам не за что просить прощения, Джош. Я поняла: вы просто выполняете свою работу. Мне следовало бы знать, что такой привлекательный мужчина, как вы, вряд ли заинтересуется некрасивой девушкой вроде меня…
Его поцелуй прервал ее слова.
Ее целовали много раз раньше, но никогда — никогда! — так, как сейчас. Мужчины, которые целовали ее, никогда не осмелились бы делать нечто подобное, имея на щеках однодневную щетину. Контраст мягких губ, ласкающих ее губы, и жесткой бороды, царапающей щеки, вызвал в ее теле волну новых ощущений.
Теперь Джош держал ее за локоть мягко и ласково. Его рука обхватила Эмили за талию, и он крепко прижал ее к себе. Его тело было жестким и горячим, а ее — гибким и холодным как лед. Они прильнули друг к другу, как две половинки какого-то неизвестного целого — целого, о котором она знала так мало!
Джош застонал, не отрывая от нее своих губ, — грубый, дикий звук, который сделал их поцелуй еще более страстным. То, что сейчас они были одного роста, придало Эмили новое ощущение силы: она почувствовала себя захватчицей и ринулась дальше, застонав, когда его язык встретился с ее языком.
Его руки стали гладить ее волосы, потихоньку вытаскивая из них шпильки. Черная волна рассыпалась по ее плечам. Прежде чем Элили смогла остановить его, он сдернул с ее лица очки, и девушка похолодела.
Она отстранилась. Неужели этот поцелуй тоже всего лишь уловка?
Опустив ресницы, чтобы скрыть от него выражение своих глаз, она повела руками, как будто внезапно ослепнув.
— Джош, я совсем ничего не вижу без очков.
— Оказывается, с ними вы тоже ничего не видите. Его губы нашли ее рот.
— Закрой глаза, Эми. Они не нужны тебе, чтобы видеть меня.
Закрыв глаза, она вздохнула, и его губы снова воспламенили все ее существо. Девушке хотелось, чтобы Джош целовал ее снова и снова. Еще никто в жизни не целовал ее так.
Где-то позади них отворилась дверь, и они услышали приятный голос миссис Макнамара, хозяйки дома:
— Комендантский час начинается через десять минут дорогое мои. Все по своим комнатам!
Джош застыл, Эмили тоже. У нее хватило ума не открывать глаза. Ступив вперед, она упала на грудь Маккензи, довольно сильно ударив его по ноге.
— Ох!
Она безвольно повисла у него на руках.
— Могу я получить обратно свои очки?
— Да.
Его голос был хриплым. Эмили хотелось без всяких уверток взглянуть на него, чтобы понять, огорчен ли Джош, что им помешали и прервали поцелуй, — или раздосадован, что он опять ошибся в ней.
Его руки мелькнули около ее лица,
— Мне надо идти в комнату. Спасибо вам за обед и за…
Она оборвала себя на полуслове. Поцелуй был восхитительный, но будь Эмили проклята, если поблагодарит за это детектива! Этот невозможный человек целовал ее так, что ее оборона дала слабину. Джош снял с девушки очки, чтобы посмотреть, не лжет ли она, не она ли та мошенница, которую он разыскивает. И это после того, как Эмили целый час из кожи вон лезла, чтобы убедить его в обратном! Все это говорит о подозрениях, коварстве… и… и о трусости!
— Эми?
Его голос был мягким, рука — нежной. Джош удерживал ее, чтобы она не убежала.
Девушка посмотрела в его сапфировые глаза, и ей стало ясно, что она не сможет никуда бежать. У него снова был взгляд, как у игрушечной собаки, и этот взгляд тут же разбил ее сердце на куски.
— Что? — спросила она дрожащим голосом.
— Мне очень жаль.
— Вы это уже говорили.
— Я знаю. Мне жаль, что я думал, что вы лжете. И я сожалею, что позвал вас на ужин, чтобы допрашивать вас.
— Это не важно.
— Нет, важно. Вы позволите мне исправиться? Эмили подняла голову:
— Как?
— Я хочу еще раз пригласить вас.
Заметив ее скептический взгляд, Джош быстро добавил:
— На этот раз я приглашаю именно вас.
— Вы, должно быть, думаете, что я ненормальная.
Он усмехнулся, и ее сердце чуть не выскочило из груди.
— Я хочу именно этого: чтобы вы были ненормальной и простили меня. Вы принимаете мое приглашение?
Девушка открыла рот, чтобы отказаться, и вместо этого сказала:
— Да.
Этот человек был просто воплощением неправильного хода вещей, нечего и сомневаться.
Джош смотрел, как Эмили бегом поднялась по лестнице. Его губы все еще горели от прикосновения к ее губам, его тело отяжелело и пульсировало от боли. С чего это ему взбрело в голову целовать эту подозрительную особу?
Неужели он ее все еще подозревает?
Если это Эмили Лэйн, то в ней есть что-то лишнее. Однако сейчас он не был уверен, что она подходит и для роли Эмили Лоуренс. А если это и в самом деле Эмили Лоуренс, значит, он только что видел самое талантливое представление, какое можно себе вообразить. И эта девушка — самая совершенная лгунья из всех, каких агент Джош Маккензи только встречал в своей жизни.
Джош пережил тяжелые минуты, придя к такому заключению. Но почему?
Может быть, он хотел, чтобы она на самом деле оказалась той, за кого себя выдает? А может быть, влечение, которое он почувствовал к этой женщине, заставило его поверить, что она и есть настоящая Эмили Лэйн из Огайо — женщина, выполняющая тяжелую работу, которая может сама позаботиться о себе, а не испорченная девчонка из Лонг-Айленда, которая ворует деньги у собственного отца?
Возможно, у Эмили Лоуренс и прекрасная внешность, но под красивой оболочкой скрывается отвратительная женщина. Зато у Эмили Лэйн — душа ангела, даже если лицом она ничем не выделяется из толпы девушек, работающих в ресторане.