Гордость и соблазн
Шрифт:
— Кажется, мадам, я пережевываю одно и то же. А что ваши родители, Эмили? Вы, наверное, тоже по ним скучаете?
— Родители — это ведь часть дома, не правда ли? Его губы напряглись, стали жесткими.
Ее манера отвечать вопросом на вопрос, должно быть, скоро сведет его с ума, но ему просто смешно, как она пытается вывернуться.
— Вы когда-нибудь слышали об Эмили Лоуренс?
— Это та девушка, которую вы разыскиваете? Блондинка, вы ее фотографию показывали нам с Розой в поезде?
— Да, та самая.
— Почему я должна
— Просто интересуюсь.
— Знаете, я никак не могу понять, зачем вы сюда приехали. Я думала, вы охотитесь за этой бедной женщиной.
— Почему вы называете ее бедной? Может быть, наоборот, она ужасный человек — воровка и лгунья.
— А может оказаться, что нет. Я испытываю сочувствие к любой женщине, которая хочет покинуть дом, если ее силой пытаются вернуть обратно. А вы не думали, что если эта Лоуренс так хочет исчезнуть, то на это имеются веские причины?
Джош проворчал:
— Да, все по полочкам разложили. Такое впечатление, что вы знаете ее так же хорошо, как себя.
— Я знаю женщин, похожих на нее. Их очень много на Западе.
— Таких, как вы?
— Я?
Ее рука нервно сжала передник на груди.
— Я простая девушка, которая пытается заработать себе на жизнь. А потом я надеюсь встретить мужчину, за которого выйду замуж.
Если он сейчас поверит в это, тогда она сможет убедить его в чем угодно!
— Вы не похожи на тех девушек, которые высматривают здесь себе жениха.
Очевидно, она и без очков не продвинется хотя бы на дюйм дальше, чем в очках.
— Это из-за того, что я некрасивая?
— Нет, просто я наблюдал за вами, Эмили. Вы не смотрите по второму разу ни на одного мужчину — независимо от того, как он выглядит. К тому же я не думаю, что вы некрасивая.
Она не могла понять, искренне он говорит или нет.
— Если вы действительно так считаете, значит, вы еще более слепой, чем я.
— Я вижу очень хорошо. И всех женщин я вижу насквозь. Эти слова звучали скорее как угроза, а не обычное мужское хвастовство. Эмили не могла позволить, чтобы он сбил ее с толку, иначе все пропало. Поэтому она мысленно перевернула назад страницу книги и вернулась к предыдущему вопросу, на который он так некстати ответил своим вопросом.
— Почему вы приехали в Лас-Вегас, Джош?
— Согласно полученным мной указаниям. Так вы уверены, что никогда не видели мисс Лоуренс?
Эмили потеряла терпение.
— Что вы без конца спрашиваете одно и то же, сэр? Вы что, всегда так ухаживаете за девушкой, в манере допроса?
— Только тогда, когда я думаю, что девушка, за которой я ухаживаю, что-то скрывает.
Ее сердце забилось так громко, что она едва могла соображать, но ей удалось выдавить из себя:
— Я? Что я могу от вас скрывать?
— Что вы и есть Эмили Лоуренс.
Она принялась хохотать и не могла остановиться. Джош был уверен, что она смеется только потому, что она и была Эмили Лоуренс. Нет, это
Она продолжала смеяться, пока едва могла дышать. А Джош постепенно краснел, успокаивался — и все больше сердился на себя.
— Мне кажется, в моих словах нет ничего смешного, Эмили.
— Простите меня, пожалуйста. Вы только взгляните на меня! Мне очень льстит, что вы считаете, что я похожа на ту привлекательную леди на фотографии, которую вы нам показывали. Это просто уморительно.
— Я думаю, что вы очень на нее похожи. Она надела очки и протянула руку.
— Дайте мне еще раз взглянуть на карточку. Детектив отвел глаза.
— У меня нет ее с собой.
— Если бы я была таким добросовестным детективом, как вы, Джош, я бы ела, пила и спала с ней все двадцать четыре часа в сутки.
— Она потеряна.
— Ну, тогда все понятно. Значит, вы просто не помните, как она выглядит.
Маккензи свирепо взглянул на нее.
— Я совершенно точно помню, как она выглядит! Это моя работа — помнить все детали.
— Прекрасно, забудем о фотографии, коль у вас ее нет. Но если бы я была богатой наследницей, неужели вы думаете, что я работала бы здесь? Мне нравится быть официанткой, но не так уж это легко.
— Может быть, вам захотелось перемен. Может быть, вам стало скучно.
— Разве Нью-Мексико похоже на место для увеселительной прогулки? А обслуживание грубых ковбоев, по-моему, слишком сильное развлечение, чтобы с его помощью бороться со скукой.
— То же самое мне говорила и Роза.
Эмили нахмурилась:
— Вы расспрашивали обо мне Розу? Роза ничего не говорила ей об этом.
— Конечно.
— Роза еще меньше склонна говорить правду, чем я.
— Я это понял.
— Теперь понятно, почему вы позвали меня обедать. Почему-то это сильно разочаровало ее, даже несмотря на то что она с самого начала знала, зачем он ее расспрашивает. К тому же она день ото дня все больше чувствовала себя Эмили Лэйн, а Эмили Лэйн должно нравиться, что за ней ухаживает такой мужчина, как Джош Маккензи.
Джош, должно быть, уловил нечто в интонации девушки и бросил на нее быстрый взгляд. Внезапно воротничок стал ему тесен. Его охватило чувство замешательства, даже стало стыдно, что он обманул надежды простой рабочей девушки.
— Простите меня, Эми. Я поступил нечестно. Позвольте, я провожу вас домой.
Ей не стоило упускать эту возможность. Сгорбившись, Эмили поднялась и посмотрела на него сверху вниз.
— В этом нет необходимости. Женщины вроде меня привыкли сами находить дорогу к дому, — произнесла она, даже не пытаясь скрыть своего разочарования. — Спасибо за обед, мистер Маккензи.
И она пошла к выходу.
— Эмили! — позвал он, но она не остановилась.
«Сара Бернар, чтоб вам пусто было, Джош Маккензи! И не пытайтесь уверить меня, что на сей раз я переиграла».