Гордость и страсть
Шрифт:
Утро понедельника в Сконе выдалось погожим, предвещая такой же чудесный день, каким было воскресенье. Пушистые молочно-белые облака плыли по лазурному небу. В восточных монастырских постройках суета началась засветло, потому что коронация должна была проходить гораздо раньше, чем коронация короля, и занять намного меньше времени.
Празднество в честь этого события было назначено на полдень в монастырском парке.
Изабелла уже принимала посетителей в кабинете приора. Амалия и две другие фрейлины спустились вниз, а остальные две все еще были с ней вместе с сэром Дунканом Форрестом, на случай беспорядков.
Такая необходимость возникала редко. Люди любили Изабеллу за то, что она думала и о других, а не только о себе. Две находящиеся с ней фрейлины были более высокого ранга, чем Амалия, и оставались с принцессой, пока она встречалась со своими посетителями. У Амалии редко возникала потребность присутствовать на таких приемах.
Коронация королевы — это, безусловно, интересно, но она больше ждала пиршества. Пища, которую предоставляло им аббатство, была скудной в сравнении с угощениями в роскошных домах, где жила Изабелла и ее фрейлины последние несколько месяцев.
Сконские монахи считали, что немного хлеба и воды достаточно, чтобы начать день — их деятельность начиналась гораздо раньше, сразу после полуночи, с заутрени. Своим королевским гостям, однако, они предоставили эль и ежевичное варенье.
Амалия любила съесть на завтрак говядину, или ячменную кашу, или овсяную похлебку. Хлеб вместо этого, конечно, неплохо, но она предпочитала пищу, дающую больше сил. Она порадовалась, учуяв запах еды, готовящейся на кострах, когда вышла подышать на улицу.
Другие дамы укладывали веши, и у нее было лишь несколько минут. Свои вещи она уже приготовила, но ей придется заниматься сортировкой и упаковкой вещей Изабеллы. Старшие, более опытные дамы, особенно леди Аверил Андерсон и Нэнси Уильямсон, которые были при Изабелле еще до ее свадьбы с Джеймсом Дугласом, станут наблюдать и критиковать всех и каждую мелочь, пока все не будет готово для выезда принцессы и ее свиты из Скона.
Ну а пока им предстояло еще одно небольшое дело — коронация королевы. Именно небольшое — судя по отношению к нему и по приготовлениям.
Впрочем, у нее есть по крайней мере час до начала церемонии. Хотя ей бы хотелось погулять по территории монастыря, сейчас совсем не такой многолюдной, как вчера, но для этого маловато времени.
Амалию беспокоило, что так мало людей вернулось в аббатство.
Аннабелла Драммонд собиралась стать королевой Шотландии и должна была короноваться вместе с мужем. Отсрочка ее коронации была не только неправомерной со стороны графа Файфа, но к тому же унизительной для Аннабеллы. Однако, возможно, еще слишком рано, и к сроку коронации съедется гораздо больше людей.
В любом случае Амалия не могла больше размышлять об этом. Ее ждет работа, и если другие подумают, что она увиливает, то кто-нибудь наверняка прочтет ей лекцию о ее обязанностях.
Она не желала ничего такого слушать, поэтому поспешила в дом и занималась упаковыванием вещей Изабеллы до тех пор, пока не пришло время ей самой переодеваться к коронации.
Зная, что Изабелла уже вернулась и скорее всего одевается, Амалия умылась, уложила волосы и облачилась в простую сапфирово-синюю шелковую тунику приталенного фасона и юбку, которую отложила для церемонии. На ноги она надела белые шелковые чулки и свои любимые бледно-розовые шелковые туфли. Одна из служанок, сопровождающих свиту, помогла ей завязать ленточки и подвязки и приладила сетку для волос.
— Вы наденете плащ, миледи? — спросила девушка.
— Думаю, нет, Бесс, — ответила Амалия. — На улице вполне тепло, а в кирке будет душно.
Отпустив девушку, она присоединилась к остальным дамам.
Когда они вышли из дома, она увидела гораздо больше простолюдинов, чем часом ранее, и чуть больше тех, кто был явно знатного происхождения. Многие привезли детей посмотреть на событие менее значимое, однако достаточно редкое, чтобы произвести впечатление на большинство из них.
Некоторые из детей бегали вокруг, кричали и играли в игры. Их визг и смех стихли после того, как родители на них прикрикнули, призывая к порядку, когда члены королевской семьи торжественно направились к церкви.
Амалия увидела Букклея и нескольких дугласских лордов. Она заметила сэра Гарта, разговаривающего с Букклеем, и пышно одетую пару, но отвернулась, прежде чем Гарт или Букклей успели поймать ее взгляд.
Церемония была гораздо короче, чем накануне. Архиепископ сопроводил Аннабеллу к стулу возле алтаря, и ее сын Дэвид последовал за ней. Но не было ни трона, ни фанфар, ни процессии лордов и прелатов. Мало кто из них вернулся, а те, кто присутствовал, тихо вошли и заняли свои места.
После короткой мессы архиепископ перекрестил Аннабелле лоб елеем и благословил, даже не попросив подняться.
Затем, поскольку Файф не соизволил почтить своим присутствием церемонию, один из придворных подошел к архиепископу, неся украшенную драгоценными камнями золотую тиару на белой подушке.
Когда архиепископ протянул руку к тиаре, ко всеобщему удивлению, король Шотландии, тихо сидевший перед алтарем до прихода королевы, неуклюже поднялся. Тихим, но тем не менее хорошо слышным голосом он произнес:
— Одну минуту, пожалуйста.
Прохромав к архиепископу, король взял тиару с подушки и мягко водрузил ее на голову Аннабеллы. Затем с нежной улыбкой поднял ее на ноги, повернулся лицом к зрителям и сказал:
— Представляю вам мою дорогую супругу и вашу королеву.
Кто-то прокричал:
— Боже, храни королеву!
Другие подхватили этот приветственный крик, хор запел гимн, и все закончилось.
— Всевышний должен благословить царствование его милости хотя бы только за его человечность, — колко заметила Изабелла, когда они снова вышли на улицу.
— Было очень мило с его стороны самому надеть на нее корону, — согласилась леди Аверил.
— Файфу следовало бы гореть в аду за то, что он так дурно обращается с Аннабеллой, — заявила Изабелла. — Один из моих посетителей сказал, что он организовал сегодня что-то вроде турнира на лугу возле Перта. Он назвал это празднованием, но на самом деле просто хотел показать, как мало он ценит королеву. Его поведение постыдно!