Гордость расы
Шрифт:
— Мастер иногда уезжал на гору, — прошептала сзади Глата. — И его повозка все еще оставалась на вершине, а сам он вдруг появлялся внизу. Старшие, которым уже почти двадцать два цикла и которые вскоре должны отправиться в золотые поля, говорят, что он может делать так потому, что вез-де-сущ… — последнюю словоформу она произнесла по слогам, явно не слишком хорошо понимая ее смысл. — Может исчезнуть в одном месте, а появиться в другом. Поэтому избранные не должны делать ничего такого, что не нравится высшим и Мастеру. Ведь он способен видеть все.
Наклон пола теперь
— Неправда, — сказал пиччули. Просто он знает об этом ходе и иногда пользуется им.
Не услышав ответа, он глянул на реншу. Лицо Глаты выражало обиду, возмущение и разочарование, словно она одновременно и была оскорблена его словами, и при этом в глубине души верила им.
— Если я прав, — продолжал пиччули, — то мы должны выйти на вершину горы, к дому, где живет ваш Мастер. Тогда мы спросим, почему он вас обманывал… — безжалостно закончил Бет-Зана и вновь оглянулся, проверяя ее реакцию. Ему хотелось, чтобы у доминанты не было никого, кроме него, кому бы она безоговорочно верила. Вера в других могла стать причиной поступков, которые пиччули не смог бы предвидеть и предотвратить, — поступков, которые в конечном счете могли привести к ее смерти.
Глата, прикусив губу, смотрела на Бет-Зана. Ее нога соскользнула по осклизлому дереву ступени. Взмахнув руками, она чуть не упала, но пиччули в последний момент схватил половинку за плечи и, придерживая, повел дальше.
Ход стал почти вертикальным. Деревянные ребра, скрепленные планками-поперечинами, виднелись теперь через короткие промежутки. Пару раз Бет-Зана ощущал, как под ногой проседает трухлявая доска, а однажды целый участок съехал вниз вместе с тремя ступенями. Пиччули удержался сам и удержал реншу, лишь вцепившись сильными пальцами в одно из ребер.
Он продолжал подниматься, волоча за собой молчавшую Глату, и вскоре увидел свет, более интенсивный, чем то зеленоватое мерцание, которое озаряло коридор на протяжении всего пути.
Пиччули подтянулся, вылез на горизонтальную поверхность и вытянул за собой реншу. Он встал, полупригнувшись и вытянув руки, готовый отразить неожиданное нападение.
Они попали в узкую пещеру с земляными стенами и наклонным потолком. Там, где этот потолок был ниже, виднелось отверстие, сквозь которое проникал размытый серый свет. С другой стороны в стене имелась дверь — очень широкая, металлическая, закрытая двумя засовами. Под дверью кто-то сидел.
Пиччули засопел. К поверхности наполненной черной грязью ямы всплыл очередной пузырь-воспоминание, возникли словоформы, которые пахли болью и быстрой смертью.
Дрон… Агрессия… Опасно… Очень, очень опасно!
У того, кто сидел под дверью, не было головы — лишь что-то напоминающее круглые глаза виднелось посередине черного тела, а еще четыре одинаковых двухсуставчатых лапы. На нижней паре он сидел, а верхняя, выгнутая кверху, покоилась на покатых плечах. Вокруг двери плоскими камешками был выложен полукруг такого диаметра, что дверь
Глаза сторожа, накрытые полупрозрачными мембранами, встретили их абсолютно бесстрастным немигающим взглядом. Между ними в гладкой, напоминающей резину или каучук поверхности, виднелись узкие прорези ноздрей, торчали короткие щеточки ресничек-рецепторов.
— Что это? — прошептала Глата. Ни жизненный опыт, ни религия Мастера не подготовили ее к встрече с подобным существом.
— Я не уверен, — сказал Бет-Зана, делая шаг вперед. — По-моему, он называется дроном.
— Он живой?
— Не знаю. Может — живой, а может — нет. Это сторож. Сейчас, подожди… — Он сделал еще один шаг, и теперь его ступня опустилась на полукруг плоских камней.
Он словно преодолел незримую границу, за которой начиналась запретная территория. Полупрозрачные мембраны поднялись, рецепторы вокруг ноздрей еле уловимо колыхнулись, реагируя на новый запах и переправляя сигнал дальше, в спящий мозг. Под ноздрями открылась узкая щель. Дрон приподнялся, и стало видно, что нижние лапы раза в два длиннее тела. Верхние конечности вытянулись вперед, пальцы, больше напоминавшие щупальца, венчали стальные когти-бритвы.
Из щели под его ноздрями выдвинулось тонкое жало, на самом кончике которого дрожала прозрачная капля. Нижняя лапа, согнувшись одновременно в двух суставах, приподнялась и шагнула вперед, но тут Бет-Зана отпрыгнул обратно к ренте, сжавшейся под стеной.
Казалось, что, как только посторонний объект покинул границы пространства, очерченного сигнальной линией, полусознание дрона прекратило генерировать агрессию и стало успокаиваться, засыпая. Верхние лапы опустились на плечи, пальцы-щупальца сжались, бритвы когтей втянулись в каучуковые подушечки. Нижние лапы сложились так, что черное тело вновь опустилось на земляной пол, мембраны накрыли глаза.
Пиччули обхватил Глату одной рукой, второй схватился за края отверстия в потолке и подтянулся.
Они оказались на вершине горы, той самой, куда их мог привести монорельс — его станция виднелась неподалеку. На краю вершины, плоской, напоминающей блюдце, имелась узкая возвышенность. Выход из пещеры, которым они воспользовались, прятался среди валунов и густых зарослей колючек в ее верхней части.
В центре вершины пиччули разглядел обширное углубление. Там стоял двухэтажный домик, защищенный от затопления траншеями и трубами дренажной системы. Отсюда было видно, что дом круглый, а посередине его расположен внутренний двор.
Бет-Зана с сомнением глянул на Глату. С его точки зрения лучше было бы оставить ее здесь, среди зарослей и валунов, но он боялся, что рента, не дождавшись его возвращения, вновь куда-нибудь уйдет.
Некоторое время он стоял, размышляя, потом сказал, намеренно создавая у половинки иллюзию выбора:
— Ты можешь побыть здесь. А можешь пойти со мной. Что ты хочешь?
— Идти с тобой, — тут же ответила она, не желая оставаться так близко от пещеры и страшного полуживого существа в ней. — Кто это был там, внизу?