Горе невинным
Шрифт:
– Бульон остынет, если его не выпьешь, – пробурчала Мэри. Затем она прошла в спальню и плотно затворила тяжелую дверь.
Глава 18
– Какая-то молодая леди хочет вас видеть, сэр.
– Молодая леди? – удивился Калгари. Кто это к нему пожаловал? Он поглядел на заваленный бумагами письменный стол и нахмурился. В трубке снова послышался приглушенный голос портье:
– Настоящая леди, сэр, и очень славненькая.
– Хорошо, пригласите, пожалуйста, молодую леди подняться ко мне.
Калгари не смог сдержать непрошеную улыбку. Доверительный шепоток портье пробудил в
– Вы! – У него непроизвольно вырвался удивленный возглас. – Заходите, заходите, – пригласил он, пропуская ее в комнату, и закрыл дверь.
Странно, она выглядела точно так же, как и при первой их встрече. Одежда ее была явно не подходящей для посещения Лондона. Она была без шляпы, и ничем не сдерживаемые черные взлохмаченные волосы обрамляли бледное лицо. Под толстым твидовым пальто скрывались зеленая юбка и свитер. Она запыхалась, будто прошагала изрядное расстояние по загородному бездорожью.
– Пожалуйста, – прошептала Хестер, – пожалуйста, помогите мне.
– Помочь вам? – удивился Калгари. – Каким образом? Разумеется, помогу, если сумею.
– Я не знаю, что делать, – пожаловалась Хестер. – Не знаю, куда идти. Кто-то мне должен помочь. Я больше не могу, решила обратиться к вам. Вы ведь все это затеяли.
– Вас что-то расстроило? У вас неприятности?
– У нас у всех неприятности. Но всякий человек эгоистичен, не так ли? Вот я и думаю о себе.
– Присаживайтесь, дорогая, – радушно пригласил Калгари.
Он очистил от бумаг кресло и, усадив в него Хестер, подошел к буфету.
– Вам следует выпить вина, – сказал он. – Бокал сухого шерри. Подойдет?
– Как хотите, мне все равно.
– На улице сыро и холодно, надо согреться.
Калгари обернулся, в руке он держал графин и бокал. Хестер тяжело опустилась в кресло, ее странная неловкость и полная отрешенность тронули Калгари.
– Успокойтесь, – ласково произнес он, подвигая к ней бокал и наполняя его вином. – Знаете, жизнь не столь дурна, как нам кажется.
– Так говорят, но это неправда. Бывает, что жизнь становится хуже, чем нам кажется. – Она пригубила вина и раздраженно произнесла: – Жили мы тихо-мирно, пока не объявились вы. Хорошо жили. Потом… потом началось.
– Не стану притворяться, – ответил Артур, – будто не понимаю, о чем идет речь. Когда вы впервые бросили мне этот упрек, я был очень удивлен, теперь же слишком хорошо понимаю, какое горе причинила вам моя информация и какое вызвала замешательство.
– Мы свыклись с мыслью, что Джако… – Она не договорила.
– Знаю, Хестер, знаю. Но надо и через это пройти. Вы жили в обстановке мнимого благополучия. На самом же деле его не было, вы просто верили, что оно существует. Вы построили, знаете, такое хлипкое сооружение, своего рода театральную декорацию. Но мнимое благополучие не может заменить благополучия подлинного.
– Вы призываете нас набраться мужества и посмотреть правде в глаза, не так ли? – Она помолчала и сказала: – Вам-то мужества хватает с избытком! Сразу видно. Прийти и обо всем рассказать нам, не интересуясь ни нашими переживаниями, ни нашими отношениями. Вы себя повели очень смело. Я восхищаюсь вашей смелостью, поскольку, понимаете, сама я трусиха.
– Скажите, – ласково произнес Калгари, – скажите, что вас тревожит? Что-то случилось, а?
– Я видела сон, – проговорила Хестер. – У меня есть
– Понимаю, – сказал Калгари. – Вы приятели или даже более чем приятели?
– Я полагала, что мы не просто приятели… А он такое обо мне подумал. Все рухнуло…
– Да?
– Он думает, что это сделала я, – быстро выпалила Хестер. – Возможно, он не совсем убежден в этом, но и не исключает полностью. Нет у него уверенности. Он не так уж не прав. Все мы друг друга подозреваем. Вот я и решила: кто-то должен вызволить меня из этой кошмарной неразберихи, и подумала о вас, потому что вы мне приснились. Понимаете, во сне я будто бы заблудилась и не могла отыскать Дона. Он бросил меня на краю очень крутого обрыва… бездны. Да, вот самое подходящее слово. Ведь бездной называют очень глубокую пропасть, не так ли? Глубокую и непреодолимую. А вы были на другой стороне, протянули руки и сказали: «Я пришел, чтобы помочь тебе». – Она тяжело вздохнула. – Вот я и приехала к вам. Убежала и оказалась здесь, потому что вы должны мне помочь. Если не поможете, не знаю, что тогда случится. Вы обязаны мне помочь, вы все это затеяли. Может, вы скажете, что это вас не касается? Что вы свое дело сделали, сообщили нам правду, а остальное вас не беспокоит? Скажете?..
– Нет, – перебил ее Калгари. – Ничего подобного я не скажу. Это мое дело, Хестер, согласен с вами. Я несу ответственность за случившееся, и мой долг теперь помочь вам.
– О! – Кровь бросилась в лицо Хестер, и она разом похорошела. – Так я не одна! Можно на кого-то опереться.
– Да, дорогая, можно… Проку от меня не очень много, но я постараюсь и на полдороге останавливаться не стану. – Он подвинул свой стул поближе к ней. – Итак, расскажите мне все. Плохо дело?
– Убийца находится среди нас, – сказала Хестер. – Мы это знаем. Мистер Маршалл пытался представить дело так, будто в дом забрался грабитель, но сам он в это не верит. Кто-то из нас убил маму.
– А ваш молодой человек… как его зовут?
– Дон. Дональд Крейг. Он врач.
– Дон подозревает вас?
– Опасается, что это я, – с надрывом произнесла Хестер, в отчаянии заламывая руки. Она взглянула на Калгари: – Наверно, и вы так думаете?
– О нет, – возразил Артур. – Не сомневаюсь в вашей невиновности.
– Вы так говорите, словно в этом совершенно уверены.
– Уверен.
– Но почему? Откуда такая уверенность?
– Ее породили ваши слова, сказанные мне на прощанье после того, как я исполнил свой долг. Помните? Ваши слова о невиновных, несущих тяжкое бремя ответственности за виновного. Преступник такие слова никогда бы не произнес, они бы ему в голову не пришли.
– О! – воскликнула Хестер. – Какое это счастье знать, что есть человек, думающий так же, как ты сам.
– Хорошо, – предложил Калгари, – не поговорить ли нам спокойно?
– Да, – ответила Хестер. – У меня такое чувство… все по-другому воспринимаю.
– Позвольте полюбопытствовать, – сказал Калгари, – только твердо помните, что я убежден в вашей невиновности, – почему у кого-то появилось подозрение, будто вы убили свою приемную мать?
– Я могла бы это сделать, – призналась Хестер. – У меня часто появлялось такое желание, когда я, бывало, сходила с ума от ярости, чувствуя собственное бессилие. А мама всегда такая спокойная, уверенная, все знает и ни в чем не ошибается. Вдруг подумаю: «О! Так бы ее и убила». – Она подняла на него глаза. – Понимаете? Вы никогда ничего подобного не испытывали в молодости?