Горе от богатства
Шрифт:
Рядом с ней Александр сжимал и разжимал пальцы в лихорадочном нетерпении. Он почти дома. Отец, конечно, уже знает о его возвращении. Еще немного, и они встретятся лицом к лицу. Александр не знал, известно ли отцу о смерти Дженевры, не мог угадать, как он поведет себя – попытается ли оправдать свою чудовищную ложь? Шевельнется ли в нем совесть? Будет ли раскаиваться в содеянном?
Александр сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Еще не было случая, чтобы отец в чем-нибудь раскаялся, глупо надеяться, что это произойдет теперь, но Александр его заставит.
Он посмотрел на Мауру и с раздражением понял, что она выглядит гораздо лучше, чем надо было бы для его плана. Откуда у нее шелковая сетка для волос? А платье, которое сидит так, будто сшито именно для нее отличной портнихой? Александр не знал, следует ли предупредить Мауру о том, что ее ожидает через несколько мгновений, но решил все-таки не делать этого. Вдруг, если он предупредит ее, девушка откажется участвовать в спектакле? Нет, нельзя допустить, чтобы его план сорвался именно сейчас, в самом конце, когда месть уже так близка.
– Мы приехали.
Маура зачарованно разглядывала поток элегантных экипажей в конце улицы. Услышав слова Александра, она повернула голову и от изумления потеряла дар речи. Карета в ожидании остановилась перед огромными металлическими воротами, украшенными позолоченными листьями. Два негритенка в серо-голубых ливреях проворно бросились открывать их. За воротами виднелся двор, достойный дворца Медичи.
– Вы ничего не сказали мне… – начала она, глядя на особняк, похожий на белоснежный дворец эпохи Возрождения. Его поколь был выложен белым мрамором и окружен ярко-красными розами. – Я не представляла…
– Это не имеет значения, – резко ответил Александр, было заметно, что он волнуется. Успел ли кто-нибудь рассказать отцу о Мауре? Если да, он, как и репортеры, скорее всего, уверен, что она – одна из дочерей лорда Пауэрскота. Вдруг совсем неожиданная мысль пришла в голову Александру, он едва не поперхнулся. Если отец еще не знает о смерти Дженевры, он вполне может решить, что она и есть жена Александра.
– Вы хорошо себя чувствуете? – Маура с тревогой смотрела на Александра. Под ярким нью-йоркским солнцем ее платье выглядело необычайно изысканно, темно-синий цвет еще более подчеркивал голубизну ее глаз.
– Да.
Он не подал ей руки, чтобы помочь выйти из кареты, он не хотел к ней прикасаться. На ее месте должна была быть Дженевра. Александр так страстно хотел, чтобы на ее месте была Дженевра, что не понимал, как справиться с этим желанием. Ему казалось невозможным вынести такую боль и остаться в живых.
Маура почувствовала, что Александр переживает необычное состояние. Она видела, что он возбужден сверх меры, и поэтому не придала значения его небрежному отношению к себе. Она самостоятельно вышла из кареты и встала рядом с ним.
Огромные входные двери распахнулись перед ними, по лестнице, украшенной по сторонам фигурами львов, к ним навстречу спешил дворецкий Гейне.
– Добро пожаловать домой, мистер Александр. Добро пожаловать! – радостно приветствовал он молодого Каролиса.
Александр не собирался терять времени на обмен любезностями с прислугой.
– Отец у себя? – отрывисто спросил он, перепрыгивая через ступеньки.
– Да, сэр, – после вопроса Александра радости в голосе Гейнса заметно убавилось. – Полчаса назад ему сообщили о вашем прибытии на борту «Скотий». Он ожидает вас в Китайской гостиной.
Маура поднималась по лестнице следом за Александром. Дворецкий пытался сопровождать их обоих одновременно, торопливо перебегая вниз к Мауре и опять поднимаясь вверх к Александру.
Александр не обращал внимания на его усилия. На верхней площадке лестницы он остановился, нетерпеливо поджидая Мауру. За его спиной от открытых входных дверей во всю длину передней по обе стороны спешно выстроилась прислуга, чтобы приветствовать возвращение Александра.
Эту возможность он не собирался упускать. Когда растерявшаяся Маура, наконец, поравнялась с ним, он ослепительно улыбнулся горничным и лакеям и объявил:
– Позвольте представить вам мою жену – миссис Александр Каролис.
Тридцать пар глаз чуть не повылезали из орбит. Маура вспомнила Баллачармиш и едва не рассмеялась. Что ж, пусть глазеют. Так же точно глазели бы миссис Коннор, Элен и Китти, вернись домой сын лорда Клэнмара и представь он им свою жену в простом ситцевом платье и без всяких украшений.
Когда поклоны и реверансы закончились, Александр направился в Китайскую гостиную, где его ожидал отец. Тревогу Мауры перед встречей со свекром, о котором она ничего не знала, усиливала невероятная, почти невообразимая роскошь внутреннего убранства дома. Просторная передняя с куполообразным потолком была выложена желтым мрамором и увешана хрустальными многоярусными люстрами, в каждой из которых было не менее тысячи подвесок. Огромное окно заполнял витраж, изображающий королей Англии и Франции на Золотом поле, вполне достойный украсить любой собор.
Сразу за передней начиналась анфилада гостиных, стены которых были отделаны красным деревом и украшены дорогими гобеленами. В каждой комнате стояли мраморные скульптуры и, похоже, подлинные камины эпохи Возрождения. Маура разглядела темную столовую, отделанную красным мрамором, с галереей для музыкантов; библиотеку, стены и потолок которой занимали фрески с изображением нимф и резвящихся сатиров. Маура представила себе жизнь среди этих излишеств и безвкусицы. Если поначалу все увиденное просто забавляло ее, то теперь она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. В каждой комнате боролись друг с другом барокко, рококо и готика. Все, что можно, украшали позолота, лепнина, декор.
Лакеи открывали перед ними вереницу дверей. Маура успела заметить картину, как ей показалось, венецианской школы и еще одну, словно сошедшую со стен Сикстинской капеллы. Когда они прошли очередную гостиную, Александр жестом остановил лакеев, поспешивших распахнуть двери. Он хотел, чтобы двери открылись, когда они с Маурой будут уже на пороге. Он хотел появиться у отца совершенно неожиданно, как чертик из табакерки.
Они остановились у дверей, на створках которых были вырезаны китайские львы, стоящие на задних лапах, и огнедышащие драконы. Александр взял Мауру под руку. Вот он, миг, когда Александр раз и навсегда положит конец всем мечтам и устремлениям отца. Александр не собирается разбавлять кровь Каролисов аристократической кровью, чтобы навсегда стереть память о крестьянских корнях, положивших начало их роду. Отец лгал и обманывал, чтобы заполучить в невестки девушку более благородного происхождения, чем Дженевра. Ну что ж, сейчас он узнает, чего добился обманом и ложью. Александр крепко сжал руку Мауры.