Горе от богатства
Шрифт:
Александр не стал гасить свет, поскольку у мадам Жози привык развлекаться с девочками при свете. Ему и в голову не пришло погасить лампы. Прямо на глазах у Мауры он стянул ботинки, быстро скинул на пол у кровати рубашку и брюки.
Зрачки у Мауры расширились и стали черными, как ночь. Впервые в жизни она видела обнаженного мужчину, да еще так близко. Она не представляла себе, что это так красиво. Не могла даже подумать, что будет при этом испытывать благоговейный трепет. С немым восхищением она смотрела на обнаженного Александра.
Кровать скрипнула под тяжестью его тела. Александр медленно потянулся к Мауре, наслаждаясь мягкостью ее волос. Когда он притянул ее к себе и сквозь тонкое полотно ночной рубашки почувствовал, как она с готовностью прижалась к нему упругой грудью, стон удовольствия невольно вырвался у него.
Он поцеловал ее раз, другой, а затем начал целовать все более страстно. Ему было приятно делать это, она не вызывала у него ни малейшего чувства неприязни, его тянуло к ней. Руки ласкали ее тело, он чувствовал, как оно трепещет при его прикосновении. Он дотянулся до подола ее ночной рубашки и начал медленно поднимать ее вверх, обнажая вначале колени, затем живот и грудь.
Маура крепко, до боли в руках, обнимала Александра. Она чуть не задохнулась, когда ощущения, о которых она никогда не подозревала, нахлынули на нее. Его руки нежно ласкали ее обнаженный живот, грудь, ноги, бедра, легко и уверенно находили дразнящий треугольник темных упругих волос внизу живота, срывая последние покровы стыдливости.
Глубокое и восхитительное чувство охватило Мауру. Она страстно хотела, чтобы Александр касался самых интимных уголков ее тела, чтобы ласкал ее везде, прижимал к себе. Маура хотела слиться с ним в одно целое и никогда не разлучаться.
Александр сжал ее грудь, поглаживая большими пальцами нежно-розовые соски. Потом наклонил голову и нежно обхватил губами один сосок, возбуждая – и дразня языком. Словно в ответ сосок стал твердым и упругим. Александр наслаждался тем, как в его руках пробуждается тело Мауры, как отвечает на его ласки.
Маура застонала от наслаждения и изогнулась. Ее тело ждало его, оно хотело любви, звало его.
Александр поднял голову и посмотрел на нее с видом победителя. Маура не притворялась, не разыгрывала страсть, чем всегда грешили девочки у мадам Жози. Ее не сковывала стыдливость, которая по вполне понятным причинам мешала Дженевре. Страсть Мауры была неподдельной и глубокой. Александр видел это и возбуждался все больше.
Его губы с жадностью прильнули к ее губам, и они с готовностью откликнулись, их языки ласкали друг друга. Руки Мауры нежно касались его волос, плеч, спины, бедер, и он с наслаждением ощущал нежность этих прикосновений. Тело Мауры было готово принять его.
Александр не мог больше сдерживаться. Он вошел в ее мягкое, влажное лоно, на мгновение почувствовав преграду. Маура напряглась и вскрикнула от боли. Потом Александр снова и снова погружался в ее нежную плоть, и Маура стонала уже не от боли, а от наслаждения, охватившего ее. Александр двигался все быстрее и быстрее, тело Мауры извивалось под ним, принимая его и отвечая на каждое движение, и, наконец, они слились в порыве страсти и блаженства.
Потом они долго лежали рядом, их дыхание постепенно выравнивалось, а в мыслях был полный хаос, все смешалось.
Александр лежал на спине и смотрел на дрожащие тени на потолке. Когда он женился на Мауре, он знал, что ему придется вступить с ней в супружеские отношения, но собирался сделать это только один раз, по необходимости. Он думал, что потом больше до нее не дотронется. Позже он начал подозревать, что едва ли сможет придерживаться этого плана.
А сейчас, после близости с Маурой, Александр уже точно знал, что задуманное им невыполнимо. Александр не мог вспомнить, когда прежде ему было так хорошо.
Он повернулся на бок, оперся на локоть и начал внимательно рассматривать Мауру. Она лежала с закрытыми глазами. Длинные, густые, чуть дрожащие ресницы отбрасывали тени на все еще пылающие щеки. Маура уже рассказала ему о своем воспитании в доме английского лорда вместе с его внучкой. Однако то, что она оказалась девственницей, глубоко потрясло Александра.
Он полагал, что ее образование и умение держать себя не более чем внешний лоск, за которым скрывается простая деревенская шлюшка. И хотя Александр вполне допускал, что Маура может внешне сойти за леди, ему не приходило в голову, что она действительно леди. Ведь он считал, что она согласилась выйти за него замуж по единственной причине – из-за денег. Именно так повела бы себя грошовая шлюха. Никакой внешний лоск и никакие объяснения, которые приводила Маура, не могли изменить мнения Александра – он продолжал считать ее продажной женщиной. И все же… и все же… грошовая деревенская шлюха определенно не могла быть девственницей. Да, все это становилось довольно интересным. Александр давно решил, что как только все газеты на первых страницах раструбят о его женитьбе, Маура выполнит свою задачу и станет ему не нужна. Теперь у него появились другие мысли. Пока он остается с Маурой, унижение отца будет продолжаться. А это уже достаточно серьезная причина, чтобы держать ее при себе. Была и другая причина – Александр понял, что без Мауры ему будет очень одиноко. Он собирался пробыть в Тарне, пока его нога не окрепнет окончательно. После выздоровления он решил записаться в армию – война все еще продолжалась, и он хотел успеть принять участие в боевых действиях. Но одинокая жизнь в Тарне, безусловно, имеет свои недостатки. Здесь не было развлечений, по которым он так соскучился, – не было девочек мадам Жози и на все готовых от скуки молодых замужних дам.
Александр наблюдал, как в такт дыханию поднимается и опускается обнаженная грудь Мауры, и почувствовал, как новая волна желания близости охватывает его. Нет, решительно нет никаких серьезных оснований для того, чтобы бросить ее сейчас. Александр улыбнулся. Он был очень доволен исходом своих размышлений и снова потянулся к Мауре.
Она медленно открыла глаза и улыбнулась Александру. Она испытывала невыразимое удовлетворение. Подсознательное чувство, которое без рассуждений заставило ее принять предложение Александра, не подвело ее. Любовь с первого взгляда существует. И длится вечно.
– Александр, – нежно прошептала она, первый раз называя его по имени, как самого родного человека. Руки Мауры обвились вокруг него. – Александр… Александр!
Все время, которое они не проводили в постели, Маура и Александр посвящали прогулкам верхом. Часами они скакали вдоль берега Гудзона. Он рассказывал ей о дружбе с Чарли и о его дяде Генри, о бегах на Лонг-Айленде и Гарлем-Лейн, обещал, что они обязательно побывают там вместе, когда в конце концов вернутся в Нью-Йорк. Рассказал, как благородно, по-отечески относился лорд Пауэрскот к нему на протяжении тех долгих месяцев, пока Александр вынужденно гостил у него в ирландском поместье, дожидаясь, когда снова сможет ходить.
Маура рассказывала ему о Баллачармише. О старинном холмистом парке, который окружал дом, о роскошных розах из Прованса и Персии с необыкновенно сильным ароматом, о красоте озера Суир, о поросших вереском и утесником склонах гор Лугнаквиллия и Кидин, она рассказывала ему об Изабел, о том, что они были близки как сестры, о Кироне.
– Кирон из деревенских?
– Да, хотя слово «деревня» мало подходит к Киллари. Это просто кучка глинобитных лачуг среди картофельных наделов и торфяников.