Горец-грешник

Хауэлл Ханна

– Хорошая мысль, – согласился Харкурт. – Я начинаю опасаться, что убийцы скоро совсем обнаглеют, они уже вошли во вкус своих злодеяний. Возможно, даже испытывают потребность все чаще и чаще подпитывать свой изуверский голод.

Нора испуганно охнула:

– Боже! Я не могу всего этого слышать. Ну разве нужно говорить всем подряд, что по городу бродят ужасные убийцы, которые раз от разу становятся все кровожаднее.

– Это ни для кого не секрет, – подтвердил Харкурт. – Что бы мы ни доказывали, люди все равно будут считать, что это проблема Торманда, что достаточно держаться от него подальше и опасность обойдет

их.

Остановившись перед домом тетки, Нора на мгновение обняла Морейн.

– Будь осторожна, моя дорогая, – прошептала она подруге на ухо. – Ты выбрала очень опасного мужчину и очень жестокое время, чтобы в него влюбиться.

Морейн проводила взглядом Нору, которая скрылась в дверях, вздохнула и направилась к дому Торманда.

– Наверное, я слишком долго размышляла над тем, что может значить это чувство холода, – произнесла она, обращаясь больше к себе, чем к своим спутникам.

– Нет, – сказал Рори. – Этот человек следил за нами, он побежал, как только мы двинулись в его сторону. Так что не имеет значения, когда бы ты сказала нам, что почувствовала холод. Это ведь не было очередным видением, не так ли?

Она покачала головой:

– Просто ощущение могильного холода. Мне кажется, между мной и убийцами возникла какая-то странная связь. Причем не только в том случае, если они оказываются поблизости. Когда эта женщина появляется в моих снах, она уже обращается прямо ко мне. Я хочу, чтобы эта связь прервалась, и в то же время не против, чтобы она стала сильнее, потому что она может привести нас к этой кровавой парочке.

– Нет, Морейн, я не согласен, – возразил Харкурт. – Ты не должна быть связана с убийцами, как бы это ни помогало нам. Я понимаю, что ты не можешь заразиться безумием, но даже во сне надо быть осторожной. Если им удастся зацепиться за твой разум, представляешь, что они могут сделать?

Содрогнувшись от мысли, что зло может проникнуть в ее сознание, Морейн прикусила губу. Как хорошо, что они уже подошли к дому Торманда.

– Догадываюсь… Всякий раз меня охватывает ужас, как только в моей голове раздается этот ледяной голос. – Она постаралась как можно скорее освободиться от мрачных мыслей. – С вашего позволения, господа, я сейчас приведу себя в порядок, а потом приготовлю вам что-нибудь поесть. Насколько я знаю, сегодня вечером вы отправитесь на поиски, и хороший ужин вам не повредит.

После этого все трудились дружно и споро и заодно обсуждали случившееся по дороге. Отвечая на вопросы о том, что еще она почувствовала или увидела, когда возвращалась домой от Норы, Морейн собирала на стол простой, но вкусный ужин. Затем она уложила спать Уолина, с улыбкой погладив по голове уставшего донельзя мальчугана. Мюрреи старались до полного изнеможения утомить активного мальчишку.

Когда Морейн прибрала в кухне и вернулась в большой зал, все мужчины уже ушли, лишь Торманд сидел перед камином, мрачно глядя на огонь. Она налила себе кружку эля и села рядом с ним на небольшой диванчик перед камином. Слабый, мягко горящий огонь подсушивал влажный воздух комнаты и разливал вокруг уютный колышущийся свет. Морейн потягивала эль и молча любовалась Тормандом, который был настолько привлекателен, что любая девушка могла лишиться способности дышать в его присутствии.

Торманд Мюррей пребывал далеко не в лучшем расположении духа. Даже присутствие Морейн не смогло развеять его невеселые мысли.

– Мне следовало пойти с ними.

– Им пришлось бы не столько искать убийц, сколько обеспечивать вашу безопасность, – сказала Морейн. – Пересуды и настроение горожан с каждым днем становятся все более опасными.

– Я не понимаю, как они могли поверить, что все это – дело моих рук. Я никогда ни одной женщине не причинил зла. Всегда помогал бедным, давал деньги и приют для бездомных детей и сирот.

– Вы поступали благородно.

Он слегка улыбнулся:

– Временами я могу быть хорошим.

– Уверена, это вам по силам.

Торманд удивленно посмотрел на девушку. Последнее время он взял за правило находить скрытый смысл в ее словах и улыбке, которого на самом деле могло и не быть. Надежда делана его глуповатым и порой заставляла принимать желаемое за действительное. Но во фразе девушки он уловил интимный подтекст, который взволновал его. Он откинулся на спинку стула и неторопливо, даже несколько робко обнял ее за плечи, чувствуя себя похожим на зеленого юнца, наконец решившего сорвать поцелуй. Морейн не смотрела на него, но на ее щеках появился слабый румянец, и Торманд догадался, что верно определил скрытый в ее словах смысл. Она ведь не имела в виду его благотворительность, когда сказала, что он может быть хорошим. Он услышал легкое поддразнивание в ее голосе и пытался найти тему для разговора, касающегося их отношений.

– Я начинаю ощущать себя девушкой из сказки, которую злые волшебники заперли в башне замка, – ухмыльнулся Торманд.

Морейн рассмеялась:

– Не думаю. Это вам не грозит. Саймон и ваши братья должны быть свободны, чтобы продолжить поиски, а если бы вы были с ними, они бы только и стремились защитить вас. Согласитесь, даже такому рыцарю, как вы, не удалось бы справиться с разъяренной толпой.

– Понимаю. К тому же Саймон и его семья могут пострадать, пытаясь помочь мне. Все это и заставляет меня оставаться дома.

Он осторожно наклонился к ней и нежно ткнулся носом в ее волосы.

– Конечно, есть и нечто хорошее в том, что мне приходится быть пленником в собственном доме.

– И что же это? – спросила она, нисколько не удивившись тому, что ее голос слегка охрип от растущего желания.

Тепло его тела, даже его запах пробуждал в ней настоящую страсть.

– Я ведь тут в компании хорошенькой девушки.

– Ну, поскольку здесь я, вам придется отправить ее домой.

Он засмеялся. И коснулся губами ее виска, вдыхая нежный запах чистой кожи и душистого мыла. Лаванда, подумал он. Наверное, теперь этот запах всегда будет напоминать ему о Морейн.

Морейн ждала, что он не ограничится легкими прикосновениями и беглыми нежными поцелуями в висок. Ее губы жаждали его поцелуя, язык пощипывало от предвкушения, однако он был сама благопристойность. Тихонько вздохнув, она подумала, что ей не везет: когда она хочет, чтобы он вел себя как настоящий соблазнитель, за которым будет легко и просто идти по дороге греха, Торманд держал себя настолько пристойно, словно за дверью притаилась строгая матрона, готовая немедленно отчитать его за любой неподобающий поступок. Очевидно, ей придется еще прозрачнее намекнуть ему, что его ухаживание принято и поощряется.