Горец-грешник

Хауэлл Ханна

Она поставила кружку и повернула голову, ее губы оказались в нескольких дюймах от его губ.

– Ты пытаешься за мной ухаживать, Торманд?

– А что, заметно?

– У тебя это очень неплохо получается.

Как-то само собой они перешли друг с другом на ты.

– В самом деле? – Он осмелился коснуться ее губ легким поцелуем и почувствовал, как ее губы призывно прижались к его губам. – Морейн, я в полной растерянности.

– Пытаешься идти новым путем и боишься сделать неверный шаг?

– Верно замечено.

Он вновь робко поцеловал ее, и когда ее губы ответили, явственно ощутил призыв продолжать.

– Мне очень

хочется целовать тебя, Морейн. Я несколько дней чувствовал вкус твоего поцелуя на своих губах и снова умираю от жажды.

– Мы ведь не можем допустить, чтобы это произошло, не так ли? – сказала она и сама поцеловала его.

Ответный поцелуй Торманда был горячим от желания, которого он не мог, да и не собирался скрывать. Морейн наслаждалась им, отвечая на его ласки, насколько была способна. Прервав поцелуй, он не стал размыкать объятий, и Морейн почувствовала, как он дрожит. То, что у такого мужчины она вызывает столь сильную страсть, опьяняло девушку. Возможно, это была обычная в таких случаях мужская пылкость, и ничего больше, но она устала отвергать ее. Морейн провела пальцами по его затылку и тут же услышала его тихий стой.

Торманд широко улыбнулся и вздохнул:

– Разум подсказывает мне, что надо просто сидеть здесь рядом с тобой и обмениваться скромными поцелуями, но страсть сильнее меня. Если ты не хочешь сегодня же оказаться в моей постели, тебе лучше тотчас же отправиться в свою спальню. – Он поморщился. – Возможно, даже покрепче запереть дверь.

Морейн колебалась всего лишь мгновение. И за этот короткий срок сделала свой выбор.

– Думаю, я останусь здесь, пока ты не отведешь меня куда-нибудь еще.

Он поднялся так быстро, что она не успела даже охнуть. Торманд подхватил Морейн на руки и почти выбежал с драгоценной ношей из зала. Он нес ее в свою спальню, но это нисколько не пугало ее, скорее возбуждало.

То, что произойдет сегодня, вполне может завершиться слезами в одинокой холодной спальне ее маленького дома, но она рискнет и воспользуется своим шансом. Впервые в жизни она собирается сама взять то, в чем нуждается больше всего на свете. Оставалось надеяться, что это не выскользнет из ее рук.

Глава 12

Морейн едва успела окинуть беглым взглядом спальню Торманда, как оказалась лежащей на его широкой кровати. Насколько она смогла заметить, все вокруг свидетельствовало о богатстве. Ковры на полу, гобелены на стенах и подсвечники из искусно обработанного серебра – все говорило о том, что владелец имеет достаточно средств, чтобы наслаждаться всем самым лучшим, что может предложить жизнь. Девушку внезапно охватила робость, поскольку убранство комнаты сразу же напомнило ей о том, насколько высокое положение занимает ее избранник. У него была любящая семья, титул и состояние, которое позволяло выбрать себе в жены молодую леди из самого знатного рода.

Торманд склонился над ней, накрыв Морейн своим подтянутым сильным телом. Несмотря на зарок не думать о его прошлом, мысли обо всех его прежних возлюбленных не покидали ее. Даже когда он заключил ее в объятия, она не могла расслабиться, вспоминая о том, сколько же женщин из его списка делили с ним эту постель. Морейн попыталась отогнать эти мысли, прежде чем Торманд заметит перемену в ее настроении, но когда он, нахмурившись, посмотрел на нее, она поняла, что ей это не удалось.

– Возможно, я неправильно тебя понял? Или, может, ты передумала? – спросил

он, молясь, чтобы это было не так, поскольку знал, что никогда еще он так отчаянно не хотел женщину, как хотел сейчас Морейн.

– Нет, – сказала она и обняла его, мысленно проклиная себя за то, что даже слабое движение выдавало напряжение, от которого она не могла освободиться.

Торманд пристально посмотрел на нее, затем вздохнул, догадавшись, почему Морейн вдруг так изменилась – из мягкой и призывной стала напряженной, почти холодной. Разумеется, она думала о нем и о тех женщинах, которыми он раньше обладал. Подтверждение этому он видел в том, как она украдкой поглядывала на его шикарную кровать, а потом отводила глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Конечно, он ведь Торманд, великий любовник, Торманд-грешник, как выразилась о нем одна из кузин. Он дал себе клятву, что всегда будет честен с Морейн, хотя и предвидел, что это чревато многими неприятными моментами. Однако на этот раз он легко мог открыть ей правду.

– Я никогда не приводил сюда ни одну женщину, – сказал он и увидел, как широко раскрылись ее глаза от внезапного удивления. – Клянусь тебе, что ты первая, которая делит со мной эту постель.

– Но почему же ты не завлекал их сюда?

– Поверишь ли ты мне, если я скажу, что поступал так, чтобы не ругаться с Магдой?

– Не поверю, хотя бы потому, что она никогда не оставалась здесь на ночь и не могла видеть, водишь ли ты сюда женщин. Или ты боялся, что после их ухода мог остаться их запах?

Он посмотрел на нее удивленным взглядом, осознав, что именно по этой причине не приводил женщин в этот дом.

– Я никогда об этом не думал, но, если откровенно, причина в другом. У меня есть несколько родственников-мужчин, которые, скажем так, пользовались популярностью у женщин. В их числе был и мой отец. Однажды он сказал: разумнее всего никогда не приводить в дом женщин, которые нужны нам лишь для плотских удовольствий. Он учил меня, что мужчина не должен пачкать в своем гнезде.

Прежде чем Морейн успела спросить его, что означают эти слова, Торманд поцеловал ее. Его язык уверенно, но осторожно коснулся ее языка, и это заставило Морейн забыть о своих страхах, о других женщинах, о роскошных постелях, созданных для любовных утех, и грешных родственниках Торманда. Огонь, который ненадолго угас в ней, разгорелся с новой силой. Она, как бы пробуя, коснулась своим языком его языка, тут же почувствовав, как у Торманда перехватило дыхание. Морейн поняла: ему хочется, чтобы она не только брала, но и отдавала. Подчиняясь его желанию, она почувствовала себя неожиданно смелой и уже через несколько минут, несмотря на полное отсутствие опыта, и в самом деле отдавала столько, сколько брала.

Торманд пытался контролировать свое необузданное желание. Он был уверен в том, что сжимает в объятиях девственницу, а значит, если сейчас он всецело поддастся страсти, пожаром полыхавшей в его теле, то может испугать и тем самым оттолкнуть Морейн. А этого ему хотелось меньше всего.

Когда она скользнула своими мягкими руками под его рубашку, Торманд застонал от охватившего его удовольствия. Если бы он стоял, то наверняка бы опустился на колени. Сорвав с себя рубашку, он отбросил ее в сторону. Сейчас его раздражала даже эта тонкая ткань, поскольку мешала ее ладоням свободно двигаться по его коже, заставляя Торманда испытывать сладкие муки. До самых пяток он ощущал силу ее робкой ласки.