Горец-грешник

Хауэлл Ханна

– Я собираюсь вернуться в свой дом, – ответила она, и на его лице не промелькнуло ни тени удивления.

– Тогда я пойду собирать вещи, – сказал Уолин.

Морейн открыла рот, чтобы объяснить мальчику, что у него есть выбор, но, передумав, молча склонилась над миской с кашей, которая была обильно полита ароматным медом. Ей не хотелось обсуждать этот вопрос. Пусть это было и эгоистично с ее стороны, но она надеялась, что он отправится домой вместе с ней, ни о чем не спрашивая. Она ела и чувствовала на себе пристальный взгляд своего брата. Наконец Уолин, извинившись, вышел из-за стола и отправился собирать свои вещи. Положив

ложку, Морейн взглянула на Адама и с удивлением увидела, что тот улыбается.

– Весьма разумно, – пробормотал он.

– Что вы имеете в виду?

– Увезти мальчишку с собой, чтобы Торманд оказался у твоего порога.

– Неужели вы думаете, я собираюсь использовать Уолина в качестве наживки?

К своему стыду, ей пришлось признаться самой себе, что такая мысль у нее промелькнула: если Уолин будет с ней, это заставит Торманда помедлить с расставанием, но она тотчас ее отмела.

– Почему же тебя так оскорбляет мое предположение?

– А что же в нем хорошего? Поступить так было бы нечестно с моей стороны.

– Но тогда почему бы тебе просто не остаться здесь?

– Потому что я предпочитаю уйти первой.

Морейн не знала, почему она так откровенна с ним, но что-то в его взгляде, казалось, просто вытягивало из нее эту откровенность.

– Гордыня. Это чувство способно охладить самые пылкие отношения.

– Гордецом может быть и мужчина, который держит тебя в объятиях, а помышляет о другой женщине. – Она вздохнула. – Я не стану дожидаться, когда ему надоем и Торманд найдет себе другую. И пусть гордыня – грех, но иногда это единственное, за что следует держаться.

Он пожал плечами.

– Торманд знает, что мальчик относится к тебе как к матери. Возможно, он женится на тебе, и тогда все вы станете одной семьей. Для тебя это был бы настоящий подарок.

– Кто же спорит? – У нее было ощущение, что он подталкивает ее к определенному решению. – Такой же, как и жирный лосось, попавший на удочку рыболова.

Она удивленно закатила глаза, когда он рассмеялся, потом отодвинула тарелку в сторону и положила локти на стол.

– Шутки шутками, но я люблю его, Адам.

– Я так и думал. Поэтому-то и не возражал против того, что ты стала его любовницей. Так зачем же отказываться от возможности заполучить его?

Морейн не стала напоминать Адаму Керру, что двадцать три года она понятия не имела о существовании брата, и он не имеет права указывать ей, как поступать. Эти советы раздражали ее еще и потому, что слишком долго она жила так, как ей хотелось.

– Я не отказываюсь. – Она поморщилась, когда он вопросительно изогнул свою изящную бровь. – А если он вежливо скажет «нет»? Вы представляете, какую боль это может мне причинить?

– Почему ты считаешь, что он поступит именно так?

– Потому что он меня не любит. Даже обычный мужчина, не прославившийся своими любовными похождениями, как Торманд, если не любит свою жену, легко может лечь в постель с другой женщиной. Да, я понимаю, что любовь не является непробиваемым щитом, защищающим от всех соблазнов, но она помогает устоять перед ними. И я искренне считаю: если любишь, то никакие неприятности, маленькие или большие, не заставят тебя броситься в объятия человека, за которого можно ухватиться как за соломинку. Я бы не пережила, если бы вышла за него замуж, а потом долгими ночами гадала, в чьих постелях он кувыркается. Такое отношение с его стороны меня бы медленно убивало.

Но что об этом толковать? В любом случае он не заговаривал со мной о замужестве. Этот мужчина ценит свою свободу. Сейчас, возможно, он не против видеть меня рядом, но все может измениться уже завтра.

– Поэтому ты и не хочешь выяснять с ним отношения. Справедливо. Но если ты уйдешь, ты потеряешь возможность заставить его полюбить тебя.

То, как произнес Адам слово «полюбить», показало Морейн, что ее брат не слишком-то верит в это чувство, но сейчас было неподходящее время спорить на эту тему.

– Невозможно заставить полюбить насильно. Человек или любит, или нет. А если Торманду потребуется слишком много времени, чтобы принять наконец решение? Или пока я жду его объяснения, у него появятся другие женщины? Что в конце концов останется от моей любви? Да, возможно, я как дурочка буду продолжать любить его, что бы он ни делал и как бы ни обманывал меня. Но я не смогу доверять ему, и в конце концов боль и горечь обиды разрушат все. Мне нужна его любовь, его верность. Каждый раз, когда он будет оказываться в объятиях другой женщины, он будет отрывать кусочек моего сердца, моей души. Глупо надеяться, что моей любви и любви маленького мальчика достаточно, чтобы изменить образ жизни такого человека, как Торманд. Должна существовать какая-то более прочная связь, иначе он будет продолжать, как выражается Нора, скакать из одной постели в другую, словно обезумевший кролик.

Морейн терпеливо ждала, пока Адам перестанет посмеиваться. Он выглядит очень обаятельным, когда смеется, подумала она. Улыбка смягчила несколько жестковатые черты его привлекательного лица. Морейн подумалось, что веселым он бывает не так уж часто, и эта мысль огорчила ее.

– Не могу полностью согласиться с тобой, – наконец произнес он, в его голосе все еще звучала смешинка, – но решать тебе.

– Вот именно, – твердо произнесла она. – Ведь мой уход не означает, что завтра я под покровом ночи проберусь на какой-нибудь корабль и отплыву во Францию. Я всего лишь отправляюсь к себе домой, и Уолин по его собственному желанию возвращается со мной. А Торманд, если захочет, всегда сможет найти меня там. Думаю, домашняя обстановка пойдет мне на пользу. В этом доме, полном Мюрреев, просто голова идет кругом.

– Что ж, ладно. Я тебе помогу. Я пригласил бы тебя в Дабстейн, но знаю, что ты скорее всего не примешь мое приглашение.

– Не сейчас. Но когда-нибудь позднее я с удовольствием побываю у вас.

– Договорились. – Он посмотрел на Уильяма, сидевшего на скамье возле Морейн. – Полагаю, помочь тебе собраться означает рассадить весь твой зверинец по клеткам.

Морейн погладила кота по мягкой шерстке и улыбнулась:

– Мои звери будут шипеть и, возможно, вырываться, но вреда никакого не причинят. А я соберусь быстро, вещей у меня не много.

Несколько часов спустя Адам стоял перед домом Торманда, наблюдая за уезжающей Морейн. В небольшой двухколесной тележке, запряженной неказистой лошадкой, уместился весь нехитрый скарб Морейн, там же разместились и клетки с мохнатыми любимцами. Она не убедила его своими разговорами о любви, но он понимал, что девушка грустит, что Торманд каким-то образом причинил ей боль. Адаму хотелось заставить этого человека дорого заплатить за печаль на лице Морейн, но не вызывать же его на поединок из-за этого. Пусть решает сестра.