Горец-защитник

Хауэлл Ханна

— Да, но это может немного подождать.

Илзбет снова поцеловала Саймона, прежде чем соскочить с его колен.

— Сейчас наверняка Старая Бета делает Элен строгий выговор. Нужно и мне добавить пару слов. Скоро увидимся!

Саймон проводил ее взглядом, а затем покачал головой. Итак, он больше не сидит перед камином в обществе кота и собаки. Его дом полон. Определенно он больше не одинок.

Илзбет хмуро смотрела на дверь кабинета Саймона. Можно ли ей войти? Макбин принес Саймону письмо, и с тех пор она его не видела. Жаль, он не хочет делиться с ней заботами, но она и не собиралась настаивать.

Чувствовала — его отказ ее очень обидит. Илзбет даже не напоминала ему об обещании рассказать, откуда взялись на его спине шрамы. А ведь он обещал!

Вот в чем беда: ей будет очень трудно завоевать любовь Саймона, если он не станет пускать ее в свою жизнь, а будет близок с ней только в спальне! Тогда она превратится в обычную любовницу, подружку для постельных утех. Эта мысль разрывала Илзбет сердце. Ее родители все делили сообща: и радость, и заботы, — как и другие ее родственники. Этого она ждала и от Саймона, но понимала: нужно иметь терпение. Он должен сам захотеть впустить ее в свою жизнь.

Единственное, что она могла предпринять, так это проводить с ним как можно больше времени помимо любовных встреч. Хочешь не хочешь, но ему придется с ней разговаривать. И, когда Саймон увереннее почувствует себя в ее обществе, он начнет делиться с ней новостями, хорошими или плохими. По крайней мере, она на это рассчитывала.

Грустно усмехнувшись, Илзбет постучала в дверь кабинета.

Услышав приглашение войти, она шагнула в кабинет и с недоумением нахмурилась. Саймон просто сидел за столом с большой кружкой эля в руке. Ей показалось, что он смотрит в пустоту. Поставив на стол блюдце с яблоками, Илзбет улыбнулась.

Саймон не сумел сдержать ответной улыбки. Что-то было во взгляде Илзбет такое, от чего он становился счастливым. И сейчас ее появление было как раз кстати. Король в письме требовал Саймона наутро к себе, а ему нечего было доложить. В таких случаях король всегда выражал недовольство, а раздосадованный король очень неудачное начало дня.

Итак, новостей для короля не было. Саймон задумался — как мало он вообще узнал за это время, нисколько не продвинулся в поисках предателей и убийцы! А ведь времени почти не осталось. Не дай Бог, кто-нибудь узнает, что у него скрывается Илзбет!

Положение становилось отчаянным. Все, что ему нужно, — неверный шаг со стороны преступников, тогда он распутает клубок. Убийство Огилви было ошибкой, однако убийца отлично сумел замести следы.

— Если вы очень заняты, я уйду, — сказала Илзбет.

Протянув руку, Саймон схватил Илзбет и усадил к себе на колени.

— Для вас я всегда найду минутку. Просто я размышлял… Мне кажется, я что-то упустил, но что — не могу понять!

Повернувшись, Илзбет коснулась губами, его лба.

— Тогда бросьте об этом думать. Когда думаешь о чем-то слишком упорно и слишком долго, нужная мысль, наоборот, ускользает. Она придет позже, сама собой.

— Значит, мне нужно дать голове отдохнуть?

— Конечно. Хотя бы попытайтесь.

— Мне известен отличный способ.

Саймон сбросил со стола бумаги, поднял Илзбет и усадил на стол.

Она вскрикнула от неожиданности, когда Саймон решительно поднял ее юбки, сопровождая движения рук поцелуями.

— Саймон, неужели вы хотите взять меня прямо на

столе?

— Да. Эта мысль давно не дает мне покоя.

Саймон подумал, что если в любовной связи они состоят уже не первый день, то пора стать решительнее. Он и вправду, сидя в кабинете и разглядывая собственный письменный стол, не раз представлял, как на нем сидит Илзбет, ее юбки подняты к самым бедрам, а он ласкает ее ягодицы языком. Нельзя сказать, чтобы он часто позволял себе подобные игры с женщинами. Почти все его прежние любовницы имели много мужчин, но не возникало желания дарить им столь интимные ласки. Он научился ублажать женщин пальцами, и этого зачастую бывало достаточно. Однако стоило ему подумать об Илзбет, как плоть восставала и твердела.

Желание и стыд раздирали душу Илзбет, а Саймон тем временем целовал ее бедра, задирая юбки все выше, и вот она полностью открылась его взгляду. Смущаться было глупо, ведь он видел ее обнаженной в постели; однако сейчас она казалась себе слишком смелой, даже развратной. Потом она почувствовала, как его теплые губы касаются ее разгоряченной плоти, и насторожилась.

— Саймон?

Илзбет покраснела, когда поняла, что не произнесла — пропищала его имя, точно маленькая робкая мышка.

— Тише, милая Илзбет. Ты такая сладкая.

Она не успела возразить. Несколько движений языком — и ей стало безразлично, что он видит или делает. Его ласки доставляли ей такое удовольствие! Неожиданно Саймон поднял ее ноги вверх и вошел в нее; задыхаясь, Илзбет снова и снова взлетала с ним к самой вершине наслаждения, и на сей раз Саймон разделил вместе с ней экстаз.

Совершенно обессиленный, он рухнул на Илзбет, дрожа после сокрушительного оргазма. Он чувствовал, как бьется под ним ее тело, слышал ее рваное дыхание и был готов улыбаться от счастья, весьма довольный собой. Илзбет оказалась очень страстной женщиной, и он упивался ее теплом. Но больше всего ему нравилось, как быстро она теряет голову, воспламеняясь от его ласк и загораясь безумным желанием.

Когда Саймон наконец обрел способность двигаться, он помог ей сесть. Оправляя юбки, она густо покраснела, и его это позабавило, хотя он, конечно, не подал виду. Склонившись к Илзбет, Саймон ее поцеловал.

— Не бойся, милая, — сказал он. — Ты прекрасна в своей страсти.

Но Илзбет совсем не была уверена, что поверила ему. Как может женщина оставаться прекрасной, лежа на столе, когда ее юбки задраны до самой талии? Впрочем, справедливости ради надо было признать, что она наслаждалась тем, что он с ней проделывал. Вероятно, стоило пересмотреть свое представление о скромности. Да и Саймон выглядел героем, поэтому ей было совсем нетрудно побороть смущение.

— Даже не предполагала, что такое можно проделывать на столе, — прошептала она.

— Ах, моя красавица Илзбет, мы можем заниматься этим где угодно, да и разных интересных способов найдется немало. Буду счастлив показать их тебе.

С того дня, как она впервые вошла в эту комнату, вид у Саймона стал куда менее грустным и озабоченным. Она не станет напоминать ему, что неопределенное будущее вряд ли позволяет строить подобные планы. Вместо этого она крепко обняла его и поцеловала. Пока можно радоваться, что ей нашлось место в его мечтах о будущем.