Горец
Шрифт:
После этого Хелен занялась установкой хитрой сигнализации. Проделано это было с тем же энтузиазмом, с которым
Но, в данном случае, сигнализация оказалась излишней. Она так и не смогла уснуть. Поэтому, когда рано утром услышала, как отец открывает наружные двери, она успела её дезактивировать. И даже после этого усесться на диван. С улыбкой до ушей.
Дверь гостиной отворилась, её отец на цыпочках прокрался внутрь, увидел её и замер. Хелен пришлось сдерживаться, чтобы не хихикнуть. Вот и поменялись ролями.
— Ну! — пискнула Хелен. — Как она?
Отец залился краской. Хелен рассмеялась и с ликованием захлопала в ладоши. Ей никогдане удавалось добиться подобного!
Отец выпрямился, бросил на неё свирепый взгляд и затем сумел тоже рассмеяться.
— Шельма, — прорычал он, но рык сопровождался жалостной улыбкой. Он побрел к дивану. Как только отец сел рядом с ней, Хелен вскарабкалась к нему на колени.
На лице её отца отразилось удивление. Хелен давно уже не сидела у него на коленях. Считала это
Удивление исчезло, сменившись чем-то очень теплым. На его глаза навернулись слезы и через мгновение Хелен сдавили в объятьях могучие руки борца. Её собственные глаза тоже были на мокром месте.
Она вытерла слезы. “Эксцентричнее, черт тебя подери!”
— Готова спорить, что она храпит. — Хелен часамиотрабатывала эту фразу, и надеялась, что она прозвучала как надо.
Отец её снова прорычал:
— Шельма.
На мгновение, пока он прижимал её к себе и целовал в макушку, повисла тишина.
— Да, так и есть.
— Ну, здорово, — прошептала Хелен. Однако заготовленный ею для этой ремарки эксцентричный юмор полностью отсутствовал. Осталось только удовлетворение. — Мне нравится.
Её отец хмыкнул.
— Мне тоже, как ни странно. Мне тоже. — Он гладил её по волосам. — Какие-нибудь проблемы с этим, милая?
Хелен решительно помотала головой.
— Не-а. Никаких. — Она прижалась головой к груди отца, как будто вслушиваясь в биение сердца. — Мне хочется, чтобы ты снова стал цельным.
— Мне тоже, милая. — Погладил её по волосам. — Мне тоже.