Гори, бабочка, гори
Шрифт:
— Вы двое знаете друг друга?
Я качаю головой в отчаянии, глядя на ее удивленный взгляд, даже когда Тейт хихикает.
— Сейчас самое время тебе уйти. Не забудь просмотреть соглашение о неразглашении, которое ты подписала при приеме на работу.
Говорю это достаточно жестким тоном, чтобы она вздрогнула и бросилась к двери. Поворачиваю голову, уже чувствуя напряжение в шее и в плечах. Восемь утра, а я уже хочу, чтобы этот день закончился.
Перевожу взгляд на Тейта, но не говорю, а просто рассматриваю изменения, произошедшие с ним с тех пор, как я в последний раз видела его так близко при свете дня. Он располнел… везде.
— Чего ты хочешь, Тейт?
Никаких преамбул, никаких попыток вести светскую беседу, и никаких колебаний, когда он отвечает.
— Тебя.
Издаю беззлобный смешок и отворачиваюсь от него, чтобы посмотреть в окно, но затем стону, когда он и Джуд смотрят на меня со здания напротив. Слышу его тихий смех, а затем чувствую его тепло на своей спине. Он не прикасается ко мне, но он так близко, что нас разделяет всего дюйм.
— Детка, я так чертовски по тебе скучал. Я так рад тебя видеть. — Его дыхание рядом с моим ухом.
Мое ядро сжимается, заставляя мои пальцы сжаться в кулак. Ненавижу то, что он все еще способен заставить мое тело реагировать на него. Отгоняю эту мысль и отступаю от него, пока нас не разделяет половина офиса.
— У тебя неплохой вид из окна. Это хорошее напоминание о том, с кем ты должна быть. — Он говорит мне, в его тоне слышится веселье.
Качаю головой.
— Не могу согласиться. К сожалению, я не смогу пообедать сегодня или в любой другой день. Тебе лучше уйти.
Скрещиваю руки на груди и смотрю на него еще грубее, но он только кивает и опускается на стул для посетителей.
— Хорошо, тогда давай поговорим здесь.
Желание закричать от разочарования прорывается во мне, но вместо этого я подавляю его и отхожу за свой стол, используя его как щит, и медленно сажусь в кресло.
— Я сказала Джуду и скажу тебе то же самое, и, пожалуйста, поделись этим с двумя другими, если у них есть планы устроить мне засаду. Нам… не о чем… говорить…! У нас была короткая интрижка много лет назад в университете, которая закончилась плохо. Конец истории. Я не знаю, почему вы все вдруг решили попытаться вернуть меня обратно, но этого не случится. Так что вам всем нужно двигаться дальше!
Вспышка гнева в конце заставляет меня выругаться, и я ненавижу, что начинаю терять контроль, который так старательно пытаюсь сохранить. Тейт наклоняется, опирается своими твердыми, мускулистыми руками на стол и смотрит на меня напряженным взглядом.
— Не внезапно, Сави. Это никогда не проходило. Мы облажались в ту ночь, на сто процентов, но мы поняли это почти сразу после того, как это произошло. Мы погнались за тобой, но не успели на несколько минут, а ты уже села в самолет. Мы ничего не могли сделать в тот момент. У нас был плей-офф, а потом национальные соревнования. Все мы писали тебе, звонили, оставляли сообщения, пытаясь объяснить.
Качаю головой и насмехаюсь, отворачивая лицо, чтобы не смотреть на него.
— Не все, — невольно срывается с моих губ, и я сильно прикусываю
— Это он должен исправить. Но ты не можешь обвинять остальных в его ошибках. Сави, мы думали, что ты вернешься, когда снова начнется учеба. Мы думали, что у нас есть время все исправить, показать тебе, как сильно мы тебя хотим и как сожалеем о том моменте сомнения, который все разрушил. Но ты не вернулась, а потом случился драфт, и нас с Джудом отправили в разные концы страны.
Он проводит рукой по волосам, его брови хмурятся над ореховыми глазами, в которых плещется сожаление.
— Знаешь, когда я впервые вышел на поле в качестве профессионального футболиста, я всегда думал, что это будет лучший день в моей жизни. Я стоял там, слышал, как толпа приветствует меня, и сканировал столько лиц, сколько мог, но это был не лучший день… потому что тебя там не было. Единственного человека, который, как я знал, гордился бы мной. Это должен был быть лучший день в моей жизни, но он не был таким, потому что тебя не было рядом, я был совсем один. — Он говорит мне это мягким тоном, и я вздрагиваю, когда воспоминания берут верх.
Когда команда выходит на поле, я еще больше съеживаюсь в своем кресле и натягиваю бейсболку, пока она не врезается в мои огромные солнцезащитные очки. Когда объявляют имя Тейта, и он поворачивается, чтобы посмотреть на толпу, скандирующую его имя, мое сердце ненадолго забывает о боли, которую он причинил мне, и раздувается от гордости за него. То же самое было на прошлой неделе, когда я пошла на первую игру Джуда. Эти беспечные мальчишки причинили мне такую боль, но я должна была прийти. Я знала, что у них не будет семьи на трибунах, чтобы поддержать их в такой важный момент, и, хотя они никогда не узнают, что я была здесь, я не могла вынести мысли о том, что они начнут свою карьеру без присутствия тех, кто их любит.
Широкая ухмылка Тейта начинает тускнеть, он продолжает смотреть сквозь толпу, пока его губы не становятся ровными, а затем он поднимает руку в коротком взмахе и бежит к своей команде. Я проклинаю его дерьмовых родителей за то, что их не было здесь и из-за этого радость Тейта померкла. Я сижу и смотрю остаток игры, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем я смогу наконец отпустить этих людей и двигаться дальше.
Я снова сосредотачиваюсь на нем, сворачиваю губы и прикусываю их, а затем отвожу взгляд, чтобы не сказать ему, что я была рядом, что он был не один, теперь, когда я знаю, что он искал именно меня, а не своих родителей.
— Малыш, посмотри на меня.
Как бы мне этого не хотелось, мои глаза возвращаются к нему, как магниты.
— Я буду первым, кто признает, что я лажал с тобой снова и снова, но я больше не тот парень. Все мы были просто кучкой тупых двадцатилетних юнцов с головой, засунутой в задницу. Мы все выросли с тех пор. Пожалуйста, дай нам… мне… еще один шанс доказать это.
Пристально смотрю в его глаза, эмоции нахлынули на меня, но главная из них боль. Я не могу этого сделать. Не позволю ни ему, ни Джуду, ни кому-либо из них вернуться. Это было доказано снова и снова, что все, кого я люблю, бросают меня. Ни за что не позволю этому случиться снова, поэтому делаю укрепляющий вдох и поднимаюсь на ноги.