Гори оно все огнем
Шрифт:
– Олег, я тебя очень уважаю и потому скажу тебе от всего сердца: если ты позволишь себе еще раз повысить на меня голос, то проклянешь тот день, когда решил появиться на пороге моего кабинета, – ровным голосом ответил Павел. – А сейчас я, пожалуй, выйду немного остыть, чего и тебе советую.
Он встал и вышел. Дмитрий, пробормотав невнятное извинение, двинул за ним, а следом выскочила и Вика, спотыкаясь на каблуках и странно приседая, словно ей нестерпимо хотелось в туалет. Оставшиеся за столом хранили гробовое молчание.
– Олег, что делать? – робко спросил Николай.
– Заткнись, я думаю, – процедил Олег, налил себе еще виски и выпил, поморщившись. – Либо им нужно больше бабла, либо нас обошел кто-то на кривом повороте.
– Либо и то, и другое, – добавил Николай.
– Либо и то, и другое. В сказочку про сохранение природы я не верю. Месяц назад их все устраивало, а сейчас вдруг обеспокоились редкими цветочками. Фисташка у них туполистная. Прострел… Уж не знаю, кто тут туполистный… Что ты мне, как светофор, моргаешь своими зенками?
Николай действительно многозначительно косился на Риту, которая вроде бы совершенно не прислушивалась к разговору, но Олег замолчал и принужденно улыбнулся. Маша подумала, что Олег наверняка пожалел, что позвал Риту, ставшую свидетельницей его унижения. Сидящую с Николаем Лику в расчет можно было не принимать, как и Машу, а вот Рита, которая должна была выступить в роли союзницы, теперь могла стать кем-то совершенно иным. Маша подумала, что Олегу этого не хочется, поскольку он вновь попытался исправить ситуацию.
– Да, девушки, кажется, вечер пошел немного не туда, а мне так хотелось отпраздновать удачное завершение сделки. Я прошу прощения.
– Раньше надо было думать, – резко ответила Рита. – А так вечер безнадежно испорчен вашими ссорами. Я могла спокойно поужинать и лечь спать.
– Ритуль, ну ты же видишь, что произошло, – пьяно растягивая гласные, начал Олег. – Твой ухажер оказался совершенным невменько. Ну кто так делает, когда на берегу уже все тысячу раз обговорено? Может, ты с ним поговоришь?
Рита подняла глаза и криво улыбнулась.
– Олег, ты ничего не попутал? Мне-то с того какая выгода?
– Поговори, Рит. А я в долгу не останусь.
– Смешной ты. Что ты можешь мне предложить?
– Рит, я много чего могу предложить при таком контракте. Ты за всю жизнь столько не зарабатывала своими кривляньями.
Этого говорить не следовало, Маша поняла это сразу, а вот до Олега не дошло. Лицо Риты исказилось. Она уже была готова сказать какую-то грубость, но вернувшиеся Павел, Дмитрий и Вика остановили поток слов, готовых сорваться с ее тонких губ. Однако, едва они расселись, Рита, небрежно поиграв своим бокалом, заявила:
– Честно говоря, не знаю, из-за чего весь сыр-бор. Вы когда-либо задумывались, насколько жалкими выглядите?
– Ты о чем? – не понял Павел, и выглядел он при этом откровенно озадаченным.
– Ну… – Рита описала бокалом круг в воздухе. – Все это, ребятушки. Ну, настроите вы эти муравейники, назовете их элитным жильем у самого синего моря, бабло отмоете за дешевую панель, попилите прибыль. А дальше-то что? Туда, – она указала на потолок, – вы свои деньги не заберете.
– Я так люблю слушать осуждение богатства от людей, которые носят на пальчиках камни, стоимостью в годовой бюджет какого-нибудь города, – хохотнул Олег. – Это всегда выглядит невероятно трогательно и пробирает до самого сердца, прямо как кремлевские концерты, где все любят родину, но почему-то имеют в загашнике швейцарские паспорта. Или как искренние призывы актеров и актерок голосовать за кандидатов в депутаты, которых они впервые видят, или их потуги рекламировать дерьмо, которое они не будут есть или носить.
Рита прищурилась и хищно улыбнулась.
– Олежа, солнце мое, не путай ситуацию с проституцией. Да, актеры и актерки, как ты милостиво охарактеризовал нашу братию, на любую политическую панель пойдут ради шанса заработать или засветиться. Но от того, что мы делаем, хуже никому не станет. Никто не умрет, если я предложу кому-то купить помаду или кофточку, которая воняет собакой.
– Ну, сейчас ты описала проституцию, – рассмеялся Олег, и, к неудовольствию Риты, Павел тоже разразился хохотом, а следом неуверенно похихикали и все остальные. – К самоутверждению это не имеет отношения. Может, мы и меряемся тут членами, но это заложено в мужской природе. Самец всегда завоевывает мир в борьбе с другим самцом, и слабый должен уйти. Ты же не попрешь против природы, Ритуль?
Маше показалось, что воздух начал сгущаться, как перед бурей, и даже волосы присутствующих насыщались электричеством и потрескивали. Улыбка на лице Риты растягивалась все сильнее, становясь похожей на оскал Джокера.
– Не попру, дорогой, – фыркнула она. – Тут ты прав. Просто я всерьез подумала над твоим предложением. Вот ты пообещал мне золотые горы, если я поговорю с твоим оппонентом. Много чего ты мне можешь предложить. А если мне это не надо, Олег? Если того, что мне надо, у тебя нет и никогда не было?
– Погоди, – не понял Павел и перевел суровый взгляд на Олега. – Он хотел, чтобы ты со мной поговорила? О чем?
Рита не обратила на него внимания.
– Ну так что, Олег? Что ты мне можешь предложить? Денег? Они у меня есть. Бриллианты? Вот, полюбуйся, тоже в избытке. А ты можешь дать мне время, Олег? Еще несколько лет? Или месяцев? Или хотя бы дней? У тебя есть несколько лет, что я могла бы прожить?
– Рит, успокойся, – приказал Олег. – Павел, я не знаю, что ей пришло в голову, и я…
– Ты мне противен, – перебила Рита. – Сидишь тут, самец-молодец, с бриллиантовыми яйцами. А что ты можешь на самом деле, кроме как самоутверждаться перед слабыми бабами или какой-нибудь голытьбой? Вон официантика щелчками зовешь, как барин халдея. Знаешь, кто так делает? Импотенты. Может, у тебя не стоит, Олег? Может, ты потому доказываешь всем, насколько ты крут, на самом деле это все от импотенции?
– Ты охренела совсем? – рявкнул Олег.
Рита швырнула салфетку на стол и поднялась.