Горислава. Невенчанная жена
Шрифт:
– Ну, выбор известен. Я моложе и краше, а ты женатый.
Произнеся эти слова, Владимир настороженно следил за братом, нервно расхаживающим по комнате. Пламенные языки свечей клонились и вздрагивали, пуская струйки пахучего дыма. Ярополк открыл дверь и крикнул:
– Эй! Кто-нибудь!
– Постой, постой, – забормотал вскочивший с места Владимир и начавший оттеснять его грудью. – Ты, что ли, в Полоцк собрался? Не надо тебе туда, другую жену ищи. Рогнеда моя будет.
– Почему это твоя? – запальчиво, как в детстве, спросил Ярополк.
В дверь постучали:
– Звал, батюшка?
– Поди прочь! – заорал Владимир. – Никого князь не звал.
Ярополк оттолкнул его с такой силой, что он прошелся по комнате пятками назад и с размаху сел на стул, с которого только что поднялся. Светлые глаза Владимира побелели, нос сделался таким узким, словно ноздри его слиплись от мороза. Весь бледный как смерть, он выхватил из ножен меч. Не колеблясь, Ярополк пошел на него, раздирая одежду на груди.
– Давай, братка! Коли, режь! Давно пора. Ведь только того и хочешь!
Дверь распахнулась, впуская теснящих друг друга гридней, не знающих, куда и как направлять острия своих копий. При виде их Владимир забросил меч в ножны и вскричал:
– Вот, значит, каково твое гостеприимство? Убить меня задумал?
Копья нерешительно закачались, пара наконечников уставилась в пол.
– Уходите, – махнул рукой Ярополк. – Без вас разберемся.
Не скрывая облегчения, гридни попятились и закрыли за собой дверь. Владимир встал и заставил себя улыбнуться прыгающими губами:
– Теперь назло тебе женюсь на Рогнеде. Тебе она не достанется. Моею будет.
– Поглядим еще, – выговорил Ярополк, все еще не усмирив дыхания, заставляющего вздыматься грудь. – Ей выбирать, она и решит.
Владимир пронзил его ненавидящим взглядом, выскочил из комнаты и затопал по деревянной лестнице, крича на ходу, чтобы ему подали коня. Ярополк повернулся к иконостасу и принялся, быстро крестясь, шептать слова вины и прощения. Это не помогло, поэтому продлилось недолго. На середине молитвы Ярополк тоже выбежал на лестницу и отправился отдавать распоряжения о сборах в путь-дорогу. Выехать он намеревался сегодня же в ночь.
Глава третья. Невеста
1
Заметив солнечного зайчика, беспорядочно прыгающего по стене светлицы, Рогнеда улыбнулась. Причин для радости было сразу несколько. Перво-наперво это означало, что среди осенних туч проглянуло солнышко. Во-вторых, зайчик не сам по себе взялся, а его пускал Свирид зеркальцем, которое он стянул у сестры, все еще не утратившей надежду отыскать драгоценную пропажу. В-третьих, Рогнеда была молода и в ее душе постоянно вырабатывался избыток счастья, требовавший выхода. Правда, бывали и времена беспричинной тоски, когда весь мир окрашивался в черный цвет, а сердце разрывалось от жалости к самой себе, но счастливой Рогнеда была гораздо чаще.
Зайчик перескочил со стены на потолок, заметался там, чертя непонятные письмена, потом вернулся обратно, нетерпеливо прыгая: Ну где же ты? Почему до сих пор не встала, лежебока? Выходи скорее, тут кое-кто по тебе соскучился.
Свирид был на полтора года младше Рогнеды и безнадежно влюбился в нее еще в раннем детстве, когда ее часто возили к брату Радимичу, чей детинец возвышался на обрывистом берегу реки Сож. Приехала она сюда и этой осенью, ибо отец, не дождавшийся сватов из Киева и Новгорода, прогнал ее с глаз долой, выражая тем самым свое недовольство. Но разве Рогнеда была виновата, что князья не спешат с дарами и предложениями руки и сердца? Они ее никогда не видели, и она их тоже. Вот и хорошо. Не приедут, так и не нужно будет выходить замуж и расставаться с девичьей свободой. Рогнеда не хотела становиться женой незнакомого ей мужа, не хотела уезжать на чужбину, не хотела рожать детей. Ни разу ни от кого не слышала она, что это приятно и радостно. Все говорили о невыносимой боли и страшных муках. А до того как понести и родить, девушкам приходится перетерпеть еще одну боль – от мужа. Рогнеде даже думать об этом было противно.
С тех пор как она примерно поняла, как это происходит, взрослые мужчины стали вызывать у нее почти непреодолимое отвращение и страх. Свиридка – тот был еще мал, чист и по-мальчишески невинен. Он был способен лишь смотреть на Рогнеду восторженными щенячьими глазами и таскаться за ней хвостиком, либо говорить намеками, что когда вырастет, то женится на самой прекрасной девице в мире.
Ей вовсе не хотелось, чтобы он взрослел. Пока Свирид оставался отроком, с ним можно было гулять и говорить о чем угодно, не опасаясь подвоха. В раннем детстве их даже вместе мыли в бане и спали они в одной опочивальне, хоть и на разных кроватях. Рогнеда помнила, как удивляла ее та маленькая висюлька, которая болталась у Свирида, наполняя девичью душу стыдным любопытством и почти непреодолимым желанием потрогать то, чужое, чтобы сравнить с тем, что было у нее. Ему хотелось того же самого, потому что он то и дело высовывался из-за няньки, чтобы поглазеть на Рогнеду. Было ему тогда лет пять или шесть от роду, и теперь он не позволил бы себе подобного бесстыдства. Она ведь не просто старше была, но и двоюродной тетушкой ему приходилась. Смех да и только!
– Я тетка, тетка, тетка я, – тихонько пропела Рогнеда, кружась по комнате в длинной, до полу, ночной рубашке.
Приплясывая, она держалась там, где ее нельзя было увидеть с крыши, откуда Свирид пускал своих зайчиков. Лишь сделав все свои утренние дела, умывшись и заплетя косу, Рогнеда выглянула в окно. Была она одета в простое льняное платье, такой же белый передник с красным шитьем и безрукавку, отороченную по краям куньим мехом. Голову покрывал венчик с лентами, на ногах красовались ладные черевички из такой мягкой кожи, что казалось, будто в постолах ходишь.
– Долго ты еще будешь светить? – строго спросила Рогнеда у Свирида, оседлавшего конек кровли напротив.
– А ты долго еще будешь спать? – спросил он в ответ, не переставая водить зеркалом, чтобы посветить ей в глаза.
Но солнце стояло уже высоко, и отсветы в почивальню не попадали.
– Я давно не сплю.
– Почему же не выглядываешь? Я свечу, свечу…
– Это тебе просто, – сказала Рогнеда наставительно. – Натянул портки, нос утер – и побежал на двор. Нам, женщинам, подолгу собираться приходится.
– Какая же ты женщина, – засмеялся Свирид. – Совсем девка еще.
– Будешь грубить, уши надеру, – предупредила она.
– Ну девица, – поправился он, хотя не из страха, а просто чтобы сделать Рогнеде приятное.
Она оценила и улыбнулась.
– Завтракал уже, Свиридка?
– Я пряников набрал полные карманы, – похвалился он. – И кринку молока из погреба стащил. Айда в лес завтракать! А то с тетками за стол сядешь, до обеда не встанешь. Последний день лета, жалко упускать.