Горизонтальные дожди
Шрифт:
– Спасибо. Я бы сейчас целую рыбину скушала. – Утирая нос, гостья вытащила из рюкзака тарелку и протянула её мне. После чего принялась развешивать свою одежду у костра.
Я начал накладывать суп, пытаясь выловить куски рыбы. Сам я любил больше Корнюшку и был рад тому, что гостья предпочитает в супе рыбу.
Корнюшка – это один из ингредиентов ухи, который можно собрать в малодоступных болотистых местах. Этот корень, как и многие другие травы, закладывался в суп, а рыбе он придавал особый вкус. Но мне больше нравилась именно сама Корнюшка. Когда собираешь этот корень, он имеет ничем не приметный вид – корневище как корневище, серого цвета, без особо отличного запаха, да и в супе не особо отличался, кроме ухи. При варке с рыбой, Корнюшка становилась синей, после добавления соли приобретала синевато–фиолетовый цвет, а при разжевывании, скрипела на зубах. О вкусовых качествах умолчу, потому что моего словарного запаса вряд ли хватит, чтобы описать своеобразность вкуса. Поэтому, лучше вернемся к гостье.
– Кушай. Приятного аппетита! – Я протянул ей ее тарелку, наполненную ухой. Мне не терпелось расспросить гостью, но сначала необходимо накормить и обогреть. Снаружи уже бушевал циклон и задержись он здесь, простуда и температура будут весьма некстати. Наблюдая, как она быстро обгладывает рыбу, я решил похрустеть Корнюшками.
Полакомившись ухой, я решил по случаю добавить к смородиновому отвару и зверобой. И дело было не только в гостеприимстве и во вкусе. Это были опасения по поводу все той же простуды. Гостья устала, а значит важно восстановить силы быстрее, чем бактерии разовьются и захватят организм.
Не подумайте, что мы такие уж слабые. Проживание на природе не могло не укрепить иммунитет. Дедушка утверждает, что нам, в какой–то степени, досталась лучшая жизнь. Организм закалялся естественным путем, да и приходится вести здоровый и активный образ жизни. Мне всегда было интересно спросить, какой ещё можно вести образ жизни и почему привычную для нас жизнь, он называет активной. Но я боялся показаться глупым и от того не спрашивал. Спустя время, изучая книги и заметки, я выяснил, что люди были по собственному желанию, заперты в городах, от чего образ жизни стал не оседлым, а сидячим. Это влияло на организм негативно во всех аспектах.
Несмотря на то, что благодаря посиделкам у костра вероятность простуды стремилась к нулю, я закинул зверобой в кастрюльку с кипящими смородиновыми листьями. Вскоре ароматный отвар уже разливался по кружкам.
– Ты откуда сам? Из Рыбника? Далеко поселок?
– Да я местный. Пришел на рыбалку, да застрял. Рыба пока идет хорошо, вот и ловлю. До поселка один шагодень. А ты откуда пожаловала?
– Я из Отдышкино.
– Откуда? Да ты что? Как ты вообще сюда забрела? До Отдышкино наверно десять – пятнадцать шагодней, да и только при сопутствующей погоде. Ты заблудилась? – Я завалил её вопросами, а в голове прикинул, что скорее всего именно в детстве её и видел.
– Нет. Я просто гуляю. По пути рыбачила и охотилась. Хотя больше рыбачила. Живности на побережье мало.
– Просто гуляешь? И давно?
– Да уж с три десятка дней.
– А зовут тебя как? И дома то не потеряли?
– Я сбежала. Зовут меня Жанет, мама называла Жахет. А папа иногда называет Кодой. В книге, какой-то вычитал и говорит – «ты непоседа, куда-то бежишь, ну точно Кода». С детства так шутя, и называет, когда я начинаю вертеться и что-нибудь делать… Мы с ним недавно поругались, вот я и сбежала.
– А я своего отца редко вижу. Он два-три раза в год только приходит.
– Так твой отец космонавт? А в каком проекте участвует?
– Вроде бы в проекте «Побег». Изначально, он один из первых начал разрабатывать проект «Жизнь».
– Ты ведь внук дедушки Даниярыча?
Я засмеялся. Дед Даниярыч, как его называли в округе, был весьма знаменитой личностью. Болтать он очень любил, и как говорил сам – унаследовал эту черту от своего прадеда. Но известность Даниярыч получил за свои знания практически во всех направлениях науки. Да и был он старожилом и помнил «прошлую цивилизацию».
– Да-да. Дед мой я погляжу, известная личность не только в Рыбнике? – я спросил, уже зная ответ, чтобы поддержать беседу.
– Папа говорит, Даниярыч приходил к нам ещё с тех пор, когда обустраивалось селение Отдышкино. Но что-то давно его в наших краях не было. Не захворал он?
– Так, как он сам говорит, старый стал, до вас-то добраться ещё надо. Он в основном к Камилю в Обмен да обратно. Ну а так, охоту любит, на ней то и пропадает большую часть времени.
– Сколько он сказок знает. В детстве, сколько помню, каждый раз новую рассказывал. Соберет нас у костра и давай глаголить, а мы один за другим спать валимся. Ну и по строительству и обустройству он много чем родителям помогал. Отец рассказывал, что без него многие погибли бы после «большой тряски».
– Интересно они называют тот период. Говоришь «большая», а у нас «Великая». Великая тряска. – Переключился я на другую тему.
– Да. Говорят, нам повезло, что ничего такого не застали. Много кого тогда потеряли. Все. Эта катастрофа всех затронула.
– А что за лук? – Мне приглянулся этот интересный агрегат, и я ждал, когда разговор дойдет до него. Да и продолжать тему тех печальных событий, о которых мы знали лишь понаслышке, мне не хотелось. – Мой лук имеет большие лепестки. А твой… или это не лук? Это наверно и есть…
– Арбалет. Тебе Даниярыч о нем не рассказывал?
– Рассказывал. Я даже помню, как они для него запчасти собирали и делали, но сам агрегат я как-то не застал. Чертеж до сих пор на полках лежит, дедушка его сам рисовал. Мне арбалет не очень нравится, с луком то охотиться сподручнее, быстрый он. Раз стрела, два стрела.
– Лук конечно быстрый, но с ним тропить зверя надо, подходить близко. А арбалет с расстояния бьет, и целиться проще. Хотя на перезарядку то все одно – время уходит.
Жанет протянула мне арбалет, и я начал внимательно его изучать. Держать в живую такой механизм было непривычно, но занятно.
– Завтра ты уйдешь дальше?
– Ну, если ты не против, помогу тебе с рыбалкой. Делать нечего. Домой идти далеко. Передохну тут пару дней, да пойду домой. Может, к деду Даниярычу наведаюсь.
– Отец в поиски не кинется?
– Да ты что, думаешь это впервые? Я так постоянно, как разозлюсь, так вон из дома. Погуляю, успокоюсь, да возвращаюсь. Аж самой смешно. Отец обучил меня выживанию, а теперь наверно жалеет, но с другой стороны волноваться не приходится – я ж не пропаду. А так, вне дома мне проще. Я не лентяйка, не подумай, но ведь ссора с родителями такой повод свалить от домашних хлопот.