Горизонтальные дожди
Шрифт:
Первые «Хватуны» работали полностью автономно без участия людей. Аппарат подлетал к объекту, выпускал тросы, которые цеплялись за этот объект и буксировал его на верфь. Инцидент, произошедший с ракетоносителем, потребовал полной переработки системы «хватунов». Когда «Хватун–4», буксировавший груз, подцепил ракетоноситель, у него произошел перегруз, к которому система была не готова. Аппарат включил двигатели максимально аккуратно, в соответствии с требованиями буксировки больших грузов. Однако, тросы начали перекручиваться между собой и при попытке затормозить, «Хватун–4» потерял контроль над грузом. Компьютер не смог правильно рассчитать траекторию движения двух объектов и попытался увести их от верфи, что возымело обратный результат. Из-за смены курса, тросы обмотали
Переработанные системы остались автоматизированными, но работали только с одним грузом. При подходе к верфи, маяк «Вселенной» отключал систему автопилота и «хватун» переходил на ручное управление пилотом с верфи. Помимо этого, был введен ещё ряд дополнений безопасности в системе и запретов в инструкциях.
Следующие три месяца никаких запусков не происходило. Малые группы устраняли последствия аварии. На месте столкновения с пирсом, после ремонта была установлена мемориальная плита со списком погибших.
Лишь спустя девять месяцев после инцидента, работы восстановились. Первая операция по захвату метеороида транслировалась по всей планете. Помимо каналов телевидения, трансляция шла и на стадионах, и на площадях. Хотя положительное стечение исхода было предопределено, люди с нетерпением ждали этого события, желая увидеть его воочию. Итог операции означал изменение всего устройства жизни людей и прекращение добычи на Земле.
Размер тела составлял полтора метра в диаметре и, в случае выхода из–под контроля захвата или буксировки, смена траектории не причинила бы вреда планете.
Ликование людей после удачного завершения операции переросло в народные гуляния, продлившиеся неделю. Это был огромный шаг в освоении космоса и целый путь к сохранению планеты.
Часть 5. Село Рыболовническое, по-простому село Рыбник.
Хотя мы с Жанет планировали остаться у залива на пару тройку дней, утром следующего дня после нашей встречи, рыба шла просто на «Ура!». За день мы смогли наловить и заготовить полные котомки рыбы, а через день выдвинулись в мое село Рыболовническое.
В наше время названия поселений, как и в далеком прошлом, рождаются очень просто – кто чем занимался, расположение или климатические условия – так и давали названия. Никакой документации и прочих регистраций у поселков не было, однако, между собой мы гордо называли наш дом – село Рыболовническое. Но в повседневном обиходе все говорили просто – Рыбник.
По пути домой, Жанет объясняла мне, как и по каким признакам лучше определять приближающиеся изменения погоды. Некоторые из них я знал, но «благодаря» Атмосферу, то, что знал и то, позабыл. Загруженные «под завязку», мы не успели дойти до Рыбника за день. Здесь я знал местность, но рисковать хождением в потемках не было смысла, да и ночлег вблизи Рыбника, оборудованный дровами имелся.
Жанет не много рассказывала о жизни в Отдышкино, больше о путешествиях по округе и случаях на охоте. Увлеченный лишь одним сбором продуктов, я совсем не замечал красоты вокруг, и что ещё хуже, даже и не думал о том, сколько интересного и увлекательного окружает меня.
Вернемся к родному поселку Жанет – Отдышкино. В Отдышкино возделывались поля. У нас в Рыбнике полей не было, скорее грядки у домов. Но в Отдышкино они были большими и обрабатывались при помощи лошадей. Жители выращивали в основном картофель, выменивали его в соседних поселках, как например рыбу в Рыбнике и материалы в Обмене. Кузнец в Отдышкино был свой, а вот металл приходилось тащить малыми партиями с округи. Жанет рассказала, как во времена прошлой цивилизации, кузнец Азамат был вовсе не кузнецом, а трактористом. И первая жена у него давным-давно погибла вместе с дочкой. Сейчас Азамат был на все руки мастером и в Отдышкино обучал молодых ребят разным ремеслам. Я знал Азамата, и мне давно хотелось обучиться кузнечному ремеслу, а услышав, что кузнец начал обучать молодежь, я задумался о встрече с Азаматом и удачно подвернувшемуся шансу. Спутница рассказала и о других жителях, но мне не терпелось встретиться именно с Азаматом.
Переночевали мы в блиндаже, который жители нашего села построили как раз для таких случаев. Влажность, сырость и дожди не позволяли углубляться в почву, но удачное расположение холма на возвышенности, позволило врыться в него и создать для путников небольшую лачугу для передышки.
С утречка нас разбудила Ольга – ещё одна жительница Рыбника. Эта женщина, не смотря на преклонный возраст, была очень активной и всегда все везде замечала, да примечала. Вот и в этот раз, вечерком прошлого дня, когда в селе уже все улеглись спать, Ольга все по окошкам глядела, ну и высмотрела, что в блиндаже развели огонь в печи, а стало быть либо кто-то из своих не успел добраться, либо гости пожаловали. Приглянула, а с утречка к нам навстречу и прибежала. Она ведь у нас такая, как что приглянет, так пока не выяснит, спать не может. Не спится ей. Она у нас медик и врачует народными средствами. Дед Даниярыч немного Ольги старше, от того всегда с ней заигрывает и в шутку называет Шайтаночкой. Готовит то она все лекарства из трав, вот и получается, что зельеварением промышляет. В книгах писали, что таких некогда на кострах сжигали. Но думаю это фантастические рассказы – ну зачем людям жечь медиков на кострах? Даже представить такое страшно. Вымысел, не иначе. Бред больного писателя.
Пробужденные ранним визитом Ольги мы быстро встали и собрались. Ольга попыталась отобрать у нас мешки с рыбой, желая помочь, но мы не дали. Возраст как-никак. Она не настаивала, но пригласила к себе под предлогом, что все в селе ещё спят. Я не решился ей перечить, и Жанет не рекомендовал – все одно, Ольгу переспорить только дедушка мог. Мы отправились к Ольге на кружечку утреннего чая.
– Давай–давай, не придумывайте, нечего все село будить. – Ольга бежала впереди и бормотала – А у меня уже и чай с травами лечебными приготовлен.
– Спасибо. – Наш лекарь, бегущий впереди нас, сразу понравилась Жанет. – А вы наверно чай уже с вечера приготовили. Вы ведь, как говорят, очень внимательная. Уж всю ночь нас в гости ждете?
– Где ж ты в наших краях спутницу себе нашел? – Ольга усмехнулась, проявляя взаимную симпатию и попутно ругая меня – замерзли наверно. Не мог довести девушку до темна? На улице спать заставил.
– Да кто ж в эту пору замерзнуть может. – Защищала меня Жанет от старушки. – Да и парень то видный, не даст замерзнуть.
Мы дошли до избушки Ольги, расположенной на небольшой возвышенности. Дом Ольги немногим отличается от наших в Рыбнике. Не смотря на капризы природы, Ольге дом сделали по её усмотрению. В то время как чердаки наших домов не имеют практического применения, ввиду низкой высоты крыши, Ольга потребовала, чтобы ей, ныне покойный муж, дед Василий, собрал избу с чердаком. Правда, из-за чердака пришлось пожертвовать высотой потолка. И хоть Ольга и была невысокой, коренастой и шустрой бабулей, гостям в избе приходилось слегка пригибаться. А вот чердак, сухой и теплый, был во все времена года битком забит связками самых различных трав. После сушки, некоторые из них, Ольга мельчила и раскладывала по кадушкам. Ни на одной из кадушек надписей не было, но Ольга точно знала, что и где храниться. Приди в село какая хворь, или обморозится рыбак на рыбалке по зиме, сляжет человек в постель с сильной простудой – Ольга тут как тут. Понимали её методы и рецепты разве что Момоль, но о них позже. Ученицей Ольги по шаманским рецептам и методам была её внучка, но проживала она на большом острове, том, что за «косой». О косе тоже расскажу немного позже.