Шрифт:
– Что может нещадно искалечить человека? – спросили мудреца. – Время, – ответил мудрец.
Каким бы идеальным не был плод – даже в нём может завестись червь.
Неизвестный мыслитель.
Сказка – ложь, да в ней намёк...
Отрывок из народной поговорки.
Из разговора малышей:
«Он опять приходил».
«Кто, Бабай?»
«Наверно».
«Мама сказала, что его не существует».
«Это не волнует его».
«Почему?»
«Просто ему нужны детские страхи».
«Так не боись».
«Трудно. И бесполезно. Он все равно придёт потом, когда вырастешь. Чтобы показать, что всё по-настоящему...»
Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.
ГЛАВА 1. У КОСТРА
– Женщина бежала из последних сил. Ночь обволакивала сознание мрачной пеленой. Сердце упруго сжималось в груди, а отчаяние завладело разумом. На пути то и дело возникали массивные стволы деревьев: вертикальные – их приходилось огибать, горизонтальные – под ними подлезать. Покосившиеся просто трещали над головой, сражаясь с ветром. За шиворот летела разворочанная кора. Когти ветвей цеплялись за распущенные волосы. Под ногами пузырилась грязь, в которой догнивали опавшие листья. Воздух был пропитан смрадом близкого болота. Ещё чуть-чуть, и начнётся топь...
Женщина остановилась. Дыхание окончательно сбилось – требовалась передышка, но времени на неё не было. Женщина обхватила руками исполинский ствол. Выдохнула. Затем вдохнула полной грудью и прокричала во мрак: «Вера!..» Озлобленный ветер швырнул в лицо ворох колючих капель. Нет, это был не дождь. Копья разбушевавшейся стихии были порождены вовсе не на небесах, а в глубинных недрах векового болота.
Женщина оттолкнулась от ствола, стёрла с лица вонючую влагу, огляделась по сторонам. Вновь закричала, силясь не замечать пронизывающего ветра: «Надежда!..» Правую голень прострелила вспышка боли. Женщина вскрикнула и упала в грязь. Она всё же успела сгруппироваться и приземлилась на вытянутые руки: повезло, в переносицу упёрся сук затаившегося в ночи пня. Женщина закусила губу, превозмогая боль, оттянула зажавшую голень лучину, высвободила ногу из своеобразного капкана. Мысли путались и без того, боль же и вовсе распугала их, оставив сознание один на один с примитивными страхами.
Женщина заплакала. Прошептала чуть слышно: «Любовь...»
Над головой что-то протяжно затрещало. Женщина инстинктивно вскинула руки. Огни! Она знала про них. Про них знали все. Но не знали, что знали. Потому что огни были за рамками понимания. Те, кто сталкивались с ними в ночи – исчезали или менялись до неузнаваемости.
Женщина поползла спиной вперёд, не в силах отвести взора от истинного воплощения ужаса. Качнулся сук, и огни стремительно ринулись вниз! Со всех сторон заклокотало, зашлёпало, застонало... Не понимая, что делает, женщина попыталась отмахнуться.
Над головой пронеслась огромная птица и, ухая, скрылась в ночи.
Сова. А может филин...
Настоящие огни не такие.
Женщина попыталась подняться – не смогла. Рука нащупала в грязи детскую сандалию. Вера? Женщина в ужасе уставилась на находку. Потом опомнилась, обтёрла с вещицы грязь, застегнула пряжку – совсем как утром, – прижала сандалию к груди. Вскочила, позабыв про боль и страх, огляделась. Вновь побежала, сама не зная куда. В голове вертелось одно: «Это Верина сандалия, значит, девочка проходила тут! А следовательно, и две другие тоже! Но...» Женщина почувствовала, как от последовавшей догадки в груди у неё всё буквально обрывается: как – спрашивается, – как маленькая девочка могла обронить в лесу сандалию и даже не заметить этого?! Почему не остановилась и не подобрала? Почему не стала искать? Почему продолжила путь дальше?.. Господи! Да ведь они же от кого-то убегали! И вовсе не от кого-то, а от чего-то. Огни! Только они могут напугать до умопомрачения, так что даже без разницы, сколько на тебе сандалий, и есть ли они вообще!
Занятая мыслями, женщина угодила в очередную ловушку. Деревья стремительно расступились перед ней, а почва предательски выскользнула из-под ног. Женщина взмахнула руками и кубарем скатилась под откос.
На дне оврага было тихо. Лишь крупные зловонные капли изредка падали на лицо, искажая реальность.
Женщина медленно пошевелила отбитыми конечностями. Тут же вскочила, понимая лишь одно: сандалия исчезла! Принялась оглядываться по сторонам – уж лучше бы не оглядывалась. «Надежда», – прошептали окровавленные губы, а руки, сами собой, скользнули к выглядывающему из-под гнилой листвы лукошку.
Девочки сбежали в лес за ежевикой, но видно было не суждено. Точнее суждено, но только не детское озорство. Женщина собиралась уже схватить очередную находку, однако вовремя удержала себя. Лукошко проросло из земли. Именно! Его вовсе не обронили, как, скорее всего, не потеряли и сандалию. Проклятое болото взрастило собственные плоды.
Женщина отшатнулась от такого знакомого, и в то же время чужого лукошка. Нет, вещь, вне сомнений, принадлежала Надежде, но она побывала в лапах чего-то ужасного, что было не от мира сего. Женщина сглотнула кровавый ком, обошла лукошко стороной, полезла вверх.
Цепляться было не за что: ноги скользили, а пальцы рук вязли в грязи. Она кое-как выбралась из оврага и какое-то время лежала на склоне, силясь собраться с мыслями. Однако ей не позволили сделать этого. Ветер стих, дождь тоже прекратился – лес чего-то ждал...
Женщина приподнялась. Низги не видно. Но... Она слышит шаги. В ночи кто-то идёт! Только непонятно, приближается или удаляется. Возникло желание закричать... «Мама, тише, иначе оно услышит тебя». Женщина вздрогнула всем телом. Вскочила на ноги, принялась кружить на одном месте, словно одинокая волчица в поисках волчат. Она могла поклясться, что слышала шёпот! Но где же тогда источник звука? Где её дочки?! «Мама, тебе нельзя дальше, – отчётливо прозвучало в голове. – Иначе ты не вернёшься, как мы». – «Надежда, это ты?»
Женщина не понимала, что такое с ней происходит; она замерла, прислушиваясь к каждому шороху. В ночи по-прежнему кто-то шагал, но женщина была рада, что не выдала себя, – судя по звуку, это было что-то массивное, а вовсе не её потерявшиеся крохи. «Мама, прости нас. Мы пошли на огни. Мы знали, что так делать нельзя. Но нам стало любопытно. Теперь нас не вернуть. А ты – беги, пока оно не услышало твой страх!» – «Вера?.. Где вы?» – прошептала женщина, загнанно оглядываясь по сторонам. «Мы – далеко. Там, куда уходят после смерти. Ты должна отпустить нас, мама. Иначе и болото не отпустит. Он не отпустит».
«О, господи! – Женщина ухватилась руками за голову. – Вера, нет! Слышите меня?! Не может быть, чтобы вам ничем нельзя было помочь! Я вас обязательно найду! Ну же, где вы?..»
Женщина умолкла, прислушалась. Шаги стихли. Такой тишины в лесу она отродясь не слыхивала. И в тот же миг прозвучал жуткий вой – как сонм расстроенных дудок!
Женщина отпрянула от звука, словно тот был материален, твёрд, стремителен. По всему телу рассыпались мурашки, кончики пальцев на руках и ногах покалывало, сердце нездорово вздрагивало в районе желудка. «Мама, беги! Оно слышит твой страх!» – «Нет! – Женщина затрясла головой, силясь восстановить размеренный ход мыслей. – Как же я брошу вас тут одних?.. Вы же совсем маленькие! Крохи мои...»