Системный сбой

Всё большее количество учёных сходятся во мнении, что когнитивный диссонанс – есть ни что иное, как проявление человеческого самосознания; способности мыслить осознанно, отыскивать компромиссы, принимать те или иные решения, не противоречащие здравой логике, нести утрату и мириться с неизбежностью, такой, как смерть физического тела.

Однако на сегодняшний день, всё это лишь голая теория, входящая в раздел междисциплинарного научного направления «когнитивистика» и осмеиваемая противниками данного

Из разговора двух диггеров:

«Энн, почему ты хочешь в ад?»

«Понимаешь, Вольт... где ты на небе видел хоть один туннель?»

Ad Inane Precatio. (лат.)

Глава 1. 4 ноября 2003 года. Рязань, Россия. ТРУДНАЯ НОЧЁВКА.

Входа в огромный туннель на этот раз не было. Он остался где-то далеко позади, а оглянуться девушка не решалась. Это нельзя было назвать страхом в буквальном смысле слова, потому что чувств, как таковых не было. Лишь только некая потаённая в глубинах подсознания уверенность. Осознание того, что нужно продолжать двигаться вперёд. В эту спиральную муть, подсвеченную всполохами зеленоватого света. Несмотря ни на что. Просто двигаться.

Она не знала, куда вёл туннель. Вёл ли хоть куда-нибудь или обрывался на полпути, обозначая стремительное падение в неизвестность... А может и того хуже: мгла продолжалась на протяжении бесконечности, и в этом случае, брести по туннелю придётся вечность, так никуда и не придя.

Девушка не понимала, как до сих пор не сошла с ума... И что заставило её сунуться в туннель? Каким образом подчинило волю?! Или, может быть, всё происходящее – всего лишь сон? Кошмар, что не желает отпускать просто так, возвращаясь вновь и вновь, как только она закроет глаза, перевернувшись на другой бок, в надежде, что ночная жуть окончательно отстала?..

Но почему же тогда так сложно проснуться?!

Откуда-то сбоку повеяло сквозняком.

Девушка замерла, не решаясь обернуться лицом к пронизывающему ветру. Кожа на руках и ногах покрылась мурашками...

Нет, она ещё изначально, поняла, что сегодня всё было не так. С самого начала, когда открыла глаза внутри бездны, и до сего момента, как только заново начала осознанно мыслить, переборов ужас; просто упорно надеялась на чудо, как и на забвение, что накроет с головой в самом конце.

Она вовсе не была лишена чувств. А такого ещё не было. Там, снаружи, когда она просто смотрела на тёмный провал в склоне холма и не решалась сделать первый шаг – ещё да. А потом... Потом её кто-то подтолкнул.

Да нет же! Дёрнул за руку, как утягивает сейчас в бок, в сторону невидимой, но осязаемой ниши!

Девушка почувствовала, что всё же просыпается.

В ушах ревел жуткий вой; слизистую глаз разъедала копоть.

Запястье правой руки буквально выворачивали из сустава.

А потом на фоне мглы, во всполохе зеленоватого света, разверзся оскал!..

В ушах хлопнуло.

Свет растворился в вертикальных зрачках неведомого существа.

Кошмар отпустил.

Женя вскочила из-за стола, в ужасе глядя на трясущееся запястье. Фантомная боль не желала отпускать. Пульсировала внутри плоти, гонимая угодливыми нейронами прямиком в мозг! В голове вращалась стремительная круговерть; Женя понятия не имела, свидетельницей чего стала. Но факт ночного ужаса заново имел место быть. Только на сей раз она запомнила! Всё в мельчайших подробностях, чего было недозволенно раньше.

Или ей просто не позволяли этого сделать, желая вначале довести до конца туннеля?.. Довести в здравом рассудке, потому что она была им зачем-то нужна. Но тогда почему чувства пришли так рано?

Женя смахнула с ресниц слёзы.

Обхватила себя руками за плечи и вышла из подсобки.

В лаборатории повис сумрак. Свет исходил только от экранов мониторов компьютеров, не перешедших в режим «сна».

Женя почувствовала сдавившую шейные позвонки апатию. По телу, вниз спины, пробежала болезненная судорога. Ноги сделались ватными. Захотелось присесть.

Она кое-как добрела до «тамбура», отпихнула прочь створки дверей, принялась наощупь рыться в раскачивающейся на вешалках одежде. Естественно, её пальтецо оказалось под самым низом, буквально заваленное прокуренными халатами Целтина. Женя устала объяснять коллегам, что не курит – они упорно отказывалась верить, уверенные, что их водят за нос.

«Как больные, ей-богу».

Женя невольно улыбнулась, шаря по собственным карманам, попутно радуясь тому, как непринуждённо у неё получилось сбежать от тревожных мыслей. Но всё только начиналось, и девушке можно было лишь посочувствовать.

Пластинка барбитала привычно легла в руку – Женя потрошила упаковки прямо в аптеке, не отходя от кассы, под молчаливыми взорами аптекарш, которые потом томно взывали к её сознанию, просьбами не забывать выписанный в больнице рецепт. Нет, это была вовсе не зависимость и не отчаяние. Простая необходимость, потому что, если вдруг случится такая вот ночь, времени на принятие взвешенного решения у неё будет в обрез.

– Ну вот, снова на исходные рубежи, – прошептала Женя, бросая ворох халатов на разбредшиеся в темноте стулья, и поспешила в уборную.

Резкий свет от ламп дневного освещения полоснул по сетчатке глаз, оставив яркие оранжевые порезы, словно кто-то поработал скальпелем или когтями.

Женя невольно поморщилась. Попыталась сморгнуть слёзы – не любила она сначала прикасаться к ручке уборной, а потом лезть пальцами в глаза, – а ничего стерильного с собой не прихватила.

– Ну же, соберись, подруга, – попыталась взбодрить себя Женя, глядя на расплывающееся отражение своего лица внутри мутного зеркала. – Развалина. Как ты себя до такого довела? В девятнадцать-то лет.