Горизонты нашей мечты
Шрифт:
Возле трапа они остановились.
— Марик, — попросила Карина, — можно попросить тебя немного попозировать? Повернись к аэропорту, пожалуйста.
Масарик тронул рычажок на подлокотнике, и кресло послушно развернулось. Карина встала рядом с ним, положив ему руку на плечо. Солнце отражалось от стекол общего зала ожидания на втором этаже, но все же Масарик сумел разглядеть длинную шеренгу людей, выстроившихся вдоль панорамных окон. Похоже, на каждого корреспондента приходилось не менее двоих сотрудников службы безопасности аэропорта и одного сотрудника Дворцовой Охраны. Ну еще бы: первый официальный визит Кисаки в ЧК за последние два года! И еще такой скандал: глава другого государства увозит с собой аналитика Министерства внешних сношений, официально попросившего гражданства Республики Сураграш! Разнообразным журналистам, писателям и любителям теории заговоров темы хватит не менее, чем лет на пятьдесят. Или на сто. То ли романтическая любовь, то ли спасение почти провалившегося шпиона, то ли тайный заговор спецслужб, то ли внезапное сумасшествие известного публициста…
— Все, — наконец с облегчением вздохнула Карина, отворачиваясь. — Когда нас во всех подробностях засняли пятьдесят камер, ни одна сволочь не сумеет заявить, что я не села в самолет и выжила. Все, грузимся.
По трапу сбежали два стюарда. Они подхватили инвалидное кресло Масарика и ловко вставили его в пазы подъемника. Пять секунд спустя он оказался в небольшом, но довольно уютном салоне первого класса, рассчитанном на десять пассажиров. Широкие кресла шли вдоль бортов в один ряд, чем салон разительно отличался от известных Масарику обычных лайнеров. Два секретаря и четыре охранника Карины уже сидели, пристегнутые, и остекленевшими взглядами смотрели прямо перед собой.
— А… — Масарик оглянулся на вошедшую за ним Карину. — А они тоже… летят?
— Не волнуйся, они не люди. Специально сконструированные куклы, как, кстати, и мое нынешнее тело, рассчитанные даже на попадание в руки опытного патологоанатома и генетическую экспертизу. Их ошметки подберут на месте катастрофы. Не обращай внимания, их специально для того и делали. Вот самолет жалко, таких у нас всего две штуки. И двигатели под заказ конструировали, чтобы на и биотопливе, и на авиационном бензине работать могли. Настоящее чудо техники, как Лика выражается. Но для треклятой достоверности мы вынуждены пожертвовать настоящей машиной. Так, давай я тебя пересажу.
Упругое невидимое облако обхватило Масарика, и он не успел даже охнуть, как воспарил в воздух и опустился в кресло. Карина уселась по другую сторону прохода. Один из стюардов нажал кнопку у выхода, и зажужжавшие сервомоторы подняли трап, превратив его в дверь, плотно закупорившую проем. Второй откатил инвалидное кресло в конец салона и укрепил в специальных зажимах. Затем стюарды синхронно опустились в кресла у передней переборки и тоже замерли неподвижными манекенами. Двигатели взревели, и самолет тронулся с места. Масарик смотрел, как мимо проплыло и скрылось здание пассажирского терминала, как катятся по взлетно-посадочным полосам и рулежным дорожкам самолеты, и пытался разобраться в своих чувствах. Обязан ли он чувствовать огорчение? Радость или подъем? Печаль? Вероятно, да. Но ему было попросту скучно. Он даже не волновался. Все дела завершены. Скромные сбережения, оставшиеся от отца, завещаны двоюродному племяннику, с которым они за всю жизнь виделись два или три раза. Последняя статья закончена и опубликована позавчера, последний доклад переслан Ольге. А сегодня утром заблокирована последняя учетная запись на форуме, которой он еще пользовался. Ни одной ниточки не привязывает его более к прежней жизни. Превратится ли он сегодня во что-то иное, его мало волнует. Если бы не Кара, с тем же успехом он мог бы просто умереть.
Карина протянула руку через проход и положила поверх его кисти.
— Марик, процедура финальной синхронизации твоего мозга с фантомным носителем уже запущена. В течение ближайшего часа твое сознание продолжит существовать одновременно в двух разных точках. Сложностей не ожидается, но если почувствуешь себя странно, скажи мне, хорошо?
— Обязательно, — улыбнулся ей Масарик. — Сколько нужно ждать, чтобы… ну, не знаю, завершились процедуры синхронизации?
— Вообще-то твое тело может умереть в любой момент, оно больше не важно. Но штатная процедура переноса требует нескольких часов синхронного существования мозга и фантома. Я подозреваю, что это всего лишь мера предосторожности из тех времен, когда фантомы могли дать сбой. Последнее тестирование нового носителя, так сказать. Но поскольку мы мало компетентны в вопросах работы с психоматрицами, пока что предпочитаем петь строго по нотам. Марик, тебе вовсе не обязательно ожидать завершения процедуры в полном сознании. Если хочешь, я могу тебя усыпить.
— Ты говорила, что потом мне придется заново учиться владеть своим телом?
— В определенном смысле. Для первых дней после переноса характерна раскоординированность движений и некоторая замутненность чувств. При скрытом переносе сознания их обычно маскируют искусственно наведенными симптомами болезни. Плюс тебе окажется сложнее вжиться в новое тело, поскольку ты уже давно отвык пользоваться ногами. Но все очень быстро образуется.
— Все равно. Раз уж впереди вечность, час я потерплю и в старом теле. В конце концов, больше мы с ним никогда не встретимся.
Самолет вырулил на взлетную полосу и тут же, не притормаживая, рванул с места, ускоряясь перед взлетом. Вопреки ожиданию Масарика шум от винтов в салоне почти не чувствовался, как и вибрация. Отрыв от земли произошел не позже, чем через десять секунд после начала разгона. Похоже, самолет действительно хорош, если способен взлетать с настолько короткой полосы. Впрочем, иначе и нельзя — откуда в Сураграше полноценные аэродромы? Там даже вряд ли найдется хотя бы одна бетонная полоса.
— Кара, — спросил он, сглатывая, чтобы прочистить уши, — а как будет выглядеть катастрофа?
— О, тут целый сценарий! — отозвалась та. — Сначала нас собьют ракетой, и мы красиво взорвемся или разобьемся. Пилотирующий искин разыграет спектакль в зависимости от ситуации. Потом найдут ракетную установку и по номерам на корпусе установят, откуда она взялась. Потом Дор проведет якобы тщательное расследование, свяжет установку с воровством с наших военных складов и арестует два десятка заговорщиков. Я протестовала против их казни, но Дор и Мати дружно заявили, что иначе нельзя. Они еще и Дзи притащили, и он то же самое сказал…
— А что за заговорщики? Тоже куклы?
— Ох, нет. Заговорщики, к сожалению, самые настоящие и весьма серьезные. И сегодняшнее покушение — тоже настоящее. Есть у Шаттаха, нашего министра торговли, один ушлый заместитель с большими амбициями, некий Курува Сватаранг. Отъявленный мерзавец. Именно он стоял за плантациями маяки, которые мы полтора месяца назад на юге обнаружили. Он гулан, лидер клана, который стремительно набирал силу в последние годы…
— Да, знаю его. Наиболее вероятный претендент на пост президента.
— Ага. Он полагает, что когда уберет меня, сможет взять власть в Сураграше в свои руки раз и навсегда — как раз то, чего мы ни при каких обстоятельствах ему позволить не можем.
— Тогда почему вы ему все еще шею не свернули?
— Потому же, Марик, почему мы так тщательно изображаем из себя людей. Мы должны запустить в Сураграше нормальные политические процессы. По возможности — демократические, хотя в условиях неграмотного забитого населения без уклона в авторитаризм обойтись крайне сложно. А при демократии человека нельзя арестовать или ликвидировать просто так, нужны доказательства его преступлений. А прямых доказательств его причастности к маяке у нас как раз и нет. Точнее, есть, но такие, какие ни в одном суде предъявить нельзя, не раскрыв нашу внутреннюю суть. Зато у нас есть железные документальные доказательства его причастности к сегодняшнему покушению, равно как и к одному из предыдущих. Добыты, кстати, благодаря одному из соперников той сволочи.